её аспектов в себе и вовне, и как выглядит перекрасившийся в сознании человека эгоизм, принявший форму глупого и упрямого самоутверждения. Такой человек, не споря с тобой и как бы избегая внести раздражение, чтобы оберечь твой дом или встречу, не видит того, что уже раньше встречи с тобой осудил тебя, уже вперёд знает, что ты поступишь не так, как надо по его высшему пониманию. Он и до встречи с тобой, молясь о тебе, просил своего Бога «просветить» тебя. Но постараться развернуть из своего сердца луч радостной любви, собрать свои мысли в пучок Света и бросить их тебе под ноги, как ковёр любви, он не подумал.
Если с тобой случится несчастье или большая неприятность, он скажет со вздохом: «Видно, ты так заслужил», но не прильнёт всей своей любовью к твоим ногам, чтобы принести тебе в дар хотя бы своё утешающее слово, которое ему подсказало чувство такта, если не имеет драгоценного масла сострадания, чтобы омыть твоё горе или неудачу и помочь тебе их перенести. Если он вызвал в тебе раздражение, если он докучает тебе своими бестактными просьбами, часто выпрашивая у тебя нужные тебе вещи, и сам несёт их другим, благотворя им за твой счёт, то всё же вся его благодарность тебе выразится в том, что он скажет тебе: «Нас как будто Учитель учит другому, а ты вот раздражаешься». Сам же он опять-таки не поймёт, что сердце его похоже на сухую губку и он не может никуда внести мира, потому что никого не любит сам, да вряд ли когда-либо и любил, хотя, несомненно, думал, что любит.
Часто эти люди бывали много и горячо любимы. Но их внутренняя сухость под внешней ласковостью отдаляла от них всех. Все их друзья умирали или отходили от них в глубоком разочаровании. Люди эти оставались в полном одиночестве и всё же не могли понять своей огромной виновности перед Жизнью. Но каждый из них имеет и свои большие заслуги, а потому эти люди – наши. Сама Жизнь находит способы дать им возможность долголетия, чтобы они имели время сбросить с себя предрассудок внешнего смирения, под которым живёт большая гордыня. Жизнь ждёт, давая время старой иссохшей губке их сердца наполниться вновь любовью, очищенной и радостной. Иногда Она преуспевает в этом, и старец добивается полного переворота в себе, достигая истинного смирения, которое помогает ему легко нести день лишений.
Самое печальное в этих людях – их непримиримость. Всю жизнь они жаждут подвига. В их сознании часто шевелится мысль: «Пострадать». Но когда им приходится встречаться с испытаниями холодом и голодом, они переносят их в высшей степени тяжело. Здесь выявляется, как мало настоящего героизма воспитал в духе своём человек, всю жизнь стремившийся к подвигу и отказывавший себе в употреблении мяса и рыбы. А когда настаёт пора без мысли о «подвиге» вегетарианства просто перенести то, что переносит огромная часть людей-бедняков всю жизнь, у них не хватает силы даже улыбнуться такому пустяку, как внешние лишения.
Присмотрись, Лёвушка, и вынеси урок не для пользы навыков психологического анализа, нужного будущему писателю, а для широчайшего
