Альберт вернулся к машине, и скоро она надёжно утвердилась под красными резными наличниками. Почему-то он начисто забыл о наставлении Линдмарка съездить сначала в интернат. «Успеется, – подумал он, – интернат не человек, никуда не денется».
Под сенью забот няни Груни
Когда на яркой кухонной скатерти с петухами появился салат из домашних помидор с огурцами и золотая уха из местных карасей (няня всё выменивала на свой самый вкусный в селе мёд), тётка, ласково погладив Альберта по жёсткой непослушной шевелюре, стала неторопливо обозначать «консепцию»:
– Понимашь? Я этих американцев в интернате с год назад заметила, хотя, говорят, что они тут уж лет пять, как не боле. Но поначалу особливо не высовывались, а в последнее время, видно, обнаглели. Стали своими мериканскими обличьями народ смущать. В магазин ходют за сахаром, хлебом, макаронами, печеньем, крупами… Рис они особливо любят и овсянку. А тут как-то кукурузы в банках привезли, так они её ящиками брали. Мёду я им несколько раз давала и рецепт медовухи они у меня переписали. Очень она им понравилась. Говорят, что у нас всё вино – сплошная подделка, к тому же грубая, а это как есть натуральное, вкусное и полезное… Очень они, знаешь, заботятся о своём американском здоровье.
– Тётя, да что это за американцы, откуда? – нетерпеливо перебил няню Груню Альберт.
– Как откуда? Ясное дело, из США, нехристи, приехали. – Тётю их приезд явно не устраивал.
– Ты вот, что, няня Груня. Обожди с осуждениями. Во-первых, они почти наверняка христиане. Ну, не православные, как ты. Католики, наверное, а, скорее всего, протестанты. Их там больше. Католики в основном – в Латинской Америке. А во-вторых, не могли они к детям в интернат вот так взять – и приехать. Значит, прислали по нашему же запросу. В рамках этой самой, как её… совместной образовательной программы. У нас ведь в образовании, знаешь, какая чехарда? Министров Путин меняет, как я – перчатки.
– Вот именно. Если там, наверху, чехарда, то у нас тут в обще – муть голубая. Говорят, приехали английскому учить… с этим… выговором ихним, то ли вашингтонским, то ли оксфордским. А наш учитель английского говорит, что наши дети после этих занятий стали говорить с каким-то негритянским сленгом.
– Тётя, это он наверняка в отместку. Они ведь у него хлеб отбирают… И потом, я думаю, что язык в данном случае – это не главное. Много важнее здесь культура, политика…
– Вот именно, что политика. У России никогда, с давних времён друзей не было. И политика их ясна, как белый день: лучше Америки страны на свете нет. США – страна больших возможностей, а здесь вы будете сидеть в говне, прости Господи, и никогда людями не станете.
– Ты, сама это слышала? – Уже с тревогой в голосе спросил Альберт.
– А то! – Ответила няня. – Ещё как хорошо слышала. Вот возле этого забора разговаривали по-русски. Этот их… Санчес,
