живет, Сарой зовут, посмотрела на меня – и словно током ударило. Я потом долго в себя прийти не могла.
– А мужчины на кого похожи?
– Один, он у них вроде бы главный, очень похож на шпиона. Всё чего-то высматривает, выспрашивает и даже нюхает. Ходил снимать пробы на кухне, потом долго щупал детские постели и даже заглядывал в тумбочки. Как-то остановил меня в коридоре и бесцеремонно спрашивает, много ли ворую из котла. А когда я от неожиданности стушевалась, он покровительственно потрепал меня по плечу и сказал, что шутит, но взгляд при этом у него был стальной. Из этого я сделала вывод, что он меня попросту запугивал…
– А зачем, Ксения? – Настороженно спросил Альберт.
– Думаю, что ему про меня наши руководители наплели в том смысле, что мне вся эта американская деятельность в интернате не нравится. Вот он и решил, на всякий случай, меня на пушку взять: вдруг сработает?
– А вот это уже интересно! – Подхватил догадку Ксении Альберт. – Похоже, в Вашем интернате и в самом деле затевается что-то «из ряда вон». Точнее, уже давно затеяно и, видимо, распространяется по всей российской глубинке. Соглядатаев здесь – не в пример Москве и Питеру – совсем немного: добивайся расположения местных чиновников – и вперёд.
– Альберт Эдуардович, а зачем им это надо? – В голосе Ксении слышался неподдельный интерес.
– А зачем одно государство начинает войну против другого? Затем, чтобы подчинить все основные ценности этого государства своим интересам. И это не только финансы и экономика, но и людские ресурсы. Между прочим, Ксения, знаете, из кого состояли самые боеспособные части турецкой армии 18 – 19 веков? Из янычар, то есть принявших ислам славян. Нечто подобное было и в Золотой орде, и у Ивана Грозного. Так, Новгород в 16-ом веке вместе с Иваном Четвёртым брала татарская конница, созданная в Казани, которую незадолго до этого русский царь взял и разорил. Вот и америкосы ничего лучшего не придумали, как прибегнуть к опыту прежних удачливых захватчиков. Как говорится, в разгаре третья мировая война, при ведении которой главную роль играют не пушки и пулемёты, а банки, информационные центры и пропаганда.
– Считать чужие деньги, конечно, некрасиво, но здесь не тот случай. По моим наблюдениям, денег у них – куры не клюют: чуть что, едут в город и снимают с карточек.
– А чуть что – это что? – С иронией в голосе спросил Альберт.
– А по-разному бывает. Сначала они всё чаще на интернат тратились, положительный имидж себе зарабатывали. А в последнее время, мне так кажется, приплачивают нашему руководству…
– И за что же?
– Ну, чтобы на всю их деятельность здесь оно смотрело не слишком пристально, и вообще… Например, выделяло им больше времени для общения с нашими детьми, не препятствовало ведению факультативов по изучению американской истории и истории
