при трупной вони он пахнет ещё более отвратительно. Сделано это было явно намеренно, и как бы парадоксально не звучало – может сказать о многом. Убийство было тщательно спланированно, клей был нанесён уже после смерти, убийца явно хотел заставить молчать жертву как при жизни, так и после смерти.
Комиссар растерялся, действительно, как они могли не заметить такую важную деталь. Теперь про убийцу можно было сказать куда больше, чем день назад. Они с жертвой точно были знакомы, и скорее всего даже общались.
– Да, мы этого не заметили… – комиссар будто начал оправдываться перед детективом, как нерадивый ученик перед мамой после школьного собрания.
– Брось, Андерс, для этого я и здесь, я берусь за дело, теперь уже точно. Убийца, будем пока называть его Н – некий персонаж, – зачем-то пояснил свой поток мыслей Юлиан, – явно преследовал личные мотивы. Убийство не с целью наживы, не с целью выгоды, совершенное без особой жестокости и надругательства. Это явный символизм и попытка что-то сказать и доказать, но вряд ли самому убитому, скорее всего кому-то из его, а возможно и их общего окружения. Собирайтесь, нам нужно ехать на место преступления, пока там всё не затоптали.
Юлиан, который ещё час назад выглядел совершенно уставшим и безынициативным, был наполнен решимостью и энтузиазмом. Всё же, когда у человека есть дело, где он хорош, тело и мысли заполняет энергия. Увлечение преступлениями, если можно его таковым назвать, хоть и было абсолютно пугающим, но как ни что другое вписывалось в образ Юлиана. Сейчас его глаза горели, а энергия бежала по организму отнюдь не от чашки крепкого кофе. Андрес, будто боясь спугнуть момент, быстро покидал в чемоданчик необходимые для работы вещи и поспешно отправился вместе с детективом к своей рабочей машине.
