Да ничего подобного, они нас презирают не за нищенство, а за то, что мы не умеем в нем сохранить достоинство. Коллеги за копейки опускаются до взяток от студентов, вот это абсолютно постыдно, и достойно презрения с их стороны. Я, положим, понимаю коллег и не осуждаю, а жалею, а студенты, конечно, презирают. И правильно делают.
Наталья Николаевна, прикуривая, невнятно спросила:
– А как ты думаешь, взятка – это что? Мне вот без конца конфеты суют, а в последнее время пошла мода коньяк дарить. Что, я произвожу впечатление глубоко пьющего человека?
Ада тут же зашлась смехом:
– Наташа! Коньяк – это, положим, благородный подарочек. А вот мне в прошлом году в Славске пытались вручить кусок сала. Она же меня после экзамена дождалась и чуть не за пазуху норовила засунуть.
– Студентка?!
– Нет. Это отдельная песня. Перед экзаменом подходит ко мне дама в возрасте и начинает объяснять, как тяжко пришлось ее мальчику, и болел-то он, и работал, и ребенка родил на днях. Просит, чтобы я была поснисходительней. Я ей говорю, что я всегда очень лояльна. А после экзамена она меня дожидается, и сало сует. Я прямо ополоумела, вы, говорю, мама его? А она мне: «Нет, я его теща».
– Ну, анекдот, прямо,– веселилась Анастасия Ильинична. Марина Павловна, хохоча и запрокидывая голову, прерывая себя приступами смеха, поведала тоже очень веселенькую историю:
– Вы Ада Андреевна, даже не догадываетесь, как я в прошлом году спасла вашу добродетель от посягательств моих двух дипломников. Они вам курсовую по фондовому рынку не сдали, и поняли, что сделать ее не смогут, даже если, буквально, живот свой положат на это. Так они к вам подгрести сразу не посмели, вы их своей суровостью-то сильно пужнули, они ко мне, мол, нельзя ли с ней как-то договориться…
– Это со мной, стало быть?– уточнила Ада.
– Ну да, естественно. Заочники, что с них возьмешь, а они еще в возрасте, одному-то вообще около пятидесяти… Ну вот, может, говорят, в ресторан ее пригласить.
– Ну, хамство какое,– Ада возмущенно вздохнула,– ну, какие хамы!
Марина Павловна, не обращая на это внимания, продолжила, веселясь:
– Я им говорю: «Так, с Адой Андреевной разговаривать исключительно церемонно, близко не подходить, пивом на нее не дышать, про ресторан и прочее даже не заикаться, никакого панибратства не допускать». Они, хрюндели невстраханные, вздрогнули: «Что, прямо так вот все серьезно?»
– Они защитились?
– Разумеется. В прошлом году. Вас не было в этой комиссии, вы в Славск ездили, а мы к ним в Чегринь.
– И хорошо они защитились?
– Не смешите, Ада Андреевна! У таких хрюнделей может быть только совершенно фееричная защита. Я, как руководитель, думала, что их дипломы мне уже на могилку положат.
Анастасия Ильинична досадливо поморщилась:
– Вот наша-то беда где. Тянем их все годы, сквозь пальцы на все их фортеля смотрим,
