яркие карие глаза. Очков нет, совсем немного макияжа на глазах. Практичная голубая блузка с короткими рукавами, практичные широкие, белые матерчатые брюки. На медработнике такая же комбинация цветов в одежде.
– Мы, разумеется, уже говорили. Я хотела бы задать несколько вопросов об укусах…
– О них я вам ничего не могу сообщить, – перебивает ее доктор Ортлепп.
Лина готова к отказу, она понимающе кивает:
– Я спрашиваю не о пациентке, меня интересует только, правда ли…
– Я вообще не занималась освидетельствованием той женщины. Поэтому ничего не могу вам сказать. Меня там не было.
– Да, но в нашей предварительной беседе…
– Вы спросили, можете ли вы заглянуть ко мне, потому что той ночью я оказывала экстренную помощь. Я ответила – да. Вы не спрашивали, освидетельствовала ли я ту женщину.
Лина старается держать себя в руках, следовать роли. Доктор Ортлепп что-то скрывает, говорит неправду, но Лина пока не понимает почему.
– А-а-а, – произносит Лина и кивает, размышляя, как ей действовать дальше.
Врач перехватывает инициативу и поучительным тоном говорит:
– Дежурство в сельской местности означает ответственность за огромное пространство, которую невозможно нести в одиночку. Конечно, для таких прецедентов есть персонал в разных населенных пунктах, но я – единственный врач. Бывает, что каждые несколько минут поступают сообщения. Многие нуждаются в помощи, если поблизости нет больницы или медицинского центра, или кто-то пропустил удаленную консультацию.
– Представляю, какая огромная нагрузка ложится на вас, – кивает Лина. Для начала врачу необходимо понимание. Немного сочувствия. Своего рода общественное признание. – Здорово, что вам это удается. И что это в принципе возможно – никого не обойти вниманием. А как именно происходят такого рода экстренные вызовы?
– Зачастую никакие они не экстренные. Некоторые держат связь со мной по телефону и показывают, что происходит. Я наблюдаю на мониторе и решаю, надо ли человеку приехать ко мне, или достаточно просто дать указания либо совет, или лучше вызвать кого-нибудь из ближайшей экстренной службы. Так все происходит в реальных чрезвычайных ситуациях. Два дня назад я привлекла санитара-добровольца из экстренной службы в Брюссове. Он должен был обеспечить оказание первой помощи и транспортировку сюда.
– Получается, что вы осмотрели эту женщину позже?
– Нет, когда прибыл санитар, она была уже мертва. Предполагаю, что ее сразу отправили в отделение судебной экспертизы. Я не имела к этому никакого отношения.
– Вы видели ее раны? Это действительно были следы от укусов?
Врач смотрит в окно:
– Было невозможно определить.
Лина разочарованно кивает:
– Могу ли я поговорить с санитаром? Или, может, вам известно имя погибшей?
Врач
