style="font-size:15px;"> Мой чемодан уполз по ленте, а он легко поставил на весы свой – кожаный, с медными уголками, стильный до невозможности.
Нам выдали посадочные, и мы отошли в сторону, оглядываясь.
– А если Гришенька не явится? – забеспокоилась я.
– Значит, останется в Москве, – отрезал Ник.
– А я?
– Что ты?
– Ну, тебе же не нужен переводчик, – пояснила я. – Какой тогда во мне смысл?
Он задумался на несколько мгновений, но буркнул:
– Посмотрим, – и мы отправились на паспортный контроль.
В чистой зоне я было дернулась в сторону дюти-фри, но Ник на своих длиннющих ногах так уверенно и быстро шагал вперед, что у меня не хватало дыхания, чтобы одновременно догонять его и окликивать. Ладно, обойдусь.
Но кофе все-таки ухватила под его неодобрительным взглядом.
– Лучше бы поспала в самолете. Десять часов лететь.
– Да, мамочка! – фыркнула я, высыпая в молочную пену два пакетика сахара.
Ник так высоко поднял брови, что они показались над верхнем краем очков.
– Прости, настроение хорошее, – попыталась оправдаться я.
– Да, на работе ты так не радуешься…
Да и ты на работе так не наряжаешься, проглотила я вместе с первым глотком.
Наш гейт уже открыли и туда тут же выстроилась очередь. Я было дернулась, чтобы присоединиться, но Ник так расслабленно продолжал сидеть в кресле, что я снова постеснялась. Только вертелась рядом, то вглядываясь в коридоры в ожидании Гришеньки, то бросая нервные взгляды на табло, то косясь на тающую очередь.
Вот уже и очередь рассосалась, и объявили, что заканчивается посадка, а пиарщика нашего все было не видать.
– Если он опоздает, – с еле заметными нотками ликования в голосе сообщил Ник, помахивая телефоном. – Марк обещал его уволить.
– Увы… – вздохнула я, вставая и направляясь к гейту. – Увы.
Гришенька, конечно, никуда не торопился. Катил свой маленький красный чемоданчик по гладким полам аэропорта, улыбался чему-то из-под огромных темных очков. Не забыл остановиться и купить кофе, пока проверяли наши посадочные.
– Это тоже с нами, – слегка раздраженно кивнул Ник в его стороны, увлекая меня в рукав, ведущий к самолету.
Мы прошли по узкому проходу между креслами под взглядами полностью забитого салона. Не самыми дружелюбными, надо сказать.
Мое место оказалось у окна, у Ника рядом, и он кое-как устроился, вытянув длинные ноги в проход. Гришенька ввалился в самолет в последнюю секунду – за ним сразу закрыли дверь.
Шумно потоптался по ногам в передних рядах, громко извинился в средних, одарил кого-то комплиментом, задев задницей, посюсюкал с младенцев – все это, не отпуская красного чемоданчика, который доволок почему-то до нас.
– Решил без багажа, только с ручной кладью! – обрадовал он нас, подхватывая его и пытаясь запихнуть на верхнюю полку.
– Почему
