Джудит.
XXVIII
Я повесила твой букетик сушиться в амбаре, чтобы сохранить и всегда на него смотреть.
Я пропала до того, как он высох. Вернувшись после всех этих долгих лет, я нашла его на том же месте. Он стал таким сморщенным и жалким, что никому и в голову не пришло его убрать.
Он висел, покрытый паутиной, и только я знала, что раньше он был милым свежим букетиком.
Я сняла его с балки, вынесла на улицу и швырнула высоко в осеннее небо, как невеста, бросающая свой букет.
XXIX
Я столкнулась с учителем на краю леса. Я собирала груши. Он приехал к нам всего две недели назад, закончив академию Ньюкерка, и вышел прогуляться осенним вечером. Он появился неожиданно из-за угла. Я отпрянула и спряталась за деревом, но он все равно меня заметил и снял шляпу. Про себя я прозвала его Долговязым. Его лицо было цвета молодого сыра, непослушные волосы все время падали на глаза, и ему приходилось их откидывать назад. Это был учитель, от которого сбежал Даррелл. Кому, интересно, повезло больше?
Он рассматривал меня как отрывок с латыни, который ему предстояло перевести.
– Добрый вечер.
Он разговаривал со мной.
Я бросилась бежать, уронив груши.
Он за мной.
– Постойте, девушка! Простите меня!
Для своего роста он оказался довольно проворным, и ему удалось схватить меня за руку. Его прикосновение удивило и насторожило меня. Я сжалась как пружина. И все-таки его рука была живой. Как будто это ты прогуливался свежим вечером и захотел со мной поговорить.
– Ради бога, простите меня, – сказал он, глядя на меня с высоты своего роста. При звуке его голоса во рту у меня появился кислый привкус. Он все еще не выпускал мою руку, хоть я и пыталась ее вырвать. У него был высокий, влажный от пота лоб.
– Меня зовут Руперт Джиллис.
Я могла бы ответить ему по-своему и тем самым положить конец дальнейшим попыткам Руперта Джиллиса со мной поговорить.
Все равно горожане его очень быстро просветят.
XXX
Росвелл переживал не лучшие времена.
Болезни были частыми гостями. Дети простужались на холодном и влажном воздухе. Зимы были суровыми и долгими. Мороз вполне мог погубить весь урожай.
Мы вынуждены были вести постоянную войну с переселенцами. Твой отец стал нашим героем.
Как-то засушливым летом пожар погубил треть домов в городе.
Однажды взорвался арсенал, и нам стало нечем защищаться.
В вашей семье разразился скандал.
Как-то летом одна за другой с интервалом в несколько дней пропали две молодые девушки.
XXXI
«Предательница», – говорил он, втыкая нож в стену дома, загоняя его все глубже и глубже.
Это все, что он мог сказать.
Его жена сбежала с любовником в Пинкертон, а может, и в Вильямсборо. Возможно,
