видеть моё лицо, Норд еле слышно выругался. Затем осторожным движением пальцев стёр дорожку слёз на моей щеке.
– Это сделал он?
Холодный тон не вязался с прошибающим жаром его взгляда. Я стиснула зубы.
– Ответь.
Шёпот Норда прошил меня подобно автоматной очереди. Я судорожно кивнула в ответ. Никогда до этого, ни в одном нашем конфликте и недопонимании, не видела его настолько злым.
От Томаса остался бы пепел, будь тот где-то рядом.
Мой командор застыл, внимательно разглядывая меня. Всю меня. Затем вновь медленно коснулся обеих щёк ладонями: слёзы лились бесконтрольно. Я не замечала ничего, кроме нарастающей грозы в серой радужке напротив.
– Покажи. Сама, – отрывистый, стальной тон Норда резал воздух между нами.
Не сводя напряженного взгляда с моего бедра, он протянул метательный нож из-за пояса. Всхлипнув, я приняла его, и аккуратно подцепила ткань. Одним ловким движением распорола брючину, почти не дыша. Следующий вопрос раздался в унисон с моим всхлипом:
– Это ты называешь растяжением?..
Большим пальцем Норд медленно, едва касаясь, обвёл зашитое пулевое отверстие.
– Норд, я… Я всё расскажу, – сбивчиво ответила я, ощущая спазмы в горле, которые не позволяли нормально говорить.
Он отошёл на шаг и отвернулся. Я видела лишь, как сжимаются его кулаки. Слышала только хриплое, ритмичное дыхание. Долгие несколько минут никто из нас не решался заговорить, а после Норд обернулся ко мне вновь.
Каких колоссальных сил ему стоило сохранять подобие самообладания? Излучать хладнокровие? На бесстрастном лице говорящим был лишь взгляд. В нём была такая непередаваемая боль. Будто сейчас Норд проживал заново то, что прожила я тогда.
И такая жажда мести к Томасу, что я пожалела о том, что не рассказала всю правду с самого начала.
– Я хотела… уберечь тебя. Ты бы кинулся за ним. Не думая…
Не хотелось даже представлять, насколько жалко выглядела я сама и скулёж в ответах, однако думать об этом не пришлось: Норд порывисто обнял меня и прижал к себе.
– О нет… – горячий вздох коснулся моего уха: – Поверь, я бы всё тщательно обдумал, прежде чем идти за его головой. И другими частями тела. Заставил бы эту тварь сначала сожрать их перед мучительной смертью. За всё то, что он сделал с тобой.
Озноб пробирал мышцы: я вцеплялась в плечи Норда, как в спасательный жилет. Будто боялась утонуть в подступающей тьме воспоминаний. Лишь почувствовав долгий поцелуй на макушке, ощутила контратаку волной покоя. Безопасности. Нежности.
И просипела:
– Он ничего не успел…
Больше не могла говорить, потому что слёз было настолько много, что почти ими захлебывалась. Норд молчал, с силой вжимая в себя. Ладонями контрастно неторопливо водил по моему телу, оглаживая изгибы.
– Не успел… – неразборчиво повторила я, пытаясь рукавом утереть и нос, и щеки.
Атмосфера
