человек десять мальчишек, ходили в лес, и я научился мастерски орудовать топором, узнав, как свалить дерево минимальным количеством ударов. Самые большие стволы обычно стаскивали в селение на волах и лучшие оставляли для строительства, а остальные пилили и кололи на дрова.
То было время игр, и мы, дети, построили в лесу собственный большой зал из бревен, крытых папоротником, с барсучьим черепом, прибитым к крыше вместо черепа кабана, венчавшего крышу дома Рагнара. В нашем игрушечном зале мы с Рориком дрались за право быть королем, а Тайра, восьмилетняя сестра Рорика, неизменно становилась хозяйкой дома. Она пряла там же, в лесу, – потому что, если бы не напряла к концу зимы нужное количество шерсти, ее бы наказали – и наблюдала, как мы, мальчишки, разыгрываем потешные сражения на деревянных мечах.
Почти все мальчики были детьми слуг или рабов и обычно требовали, чтобы я был английским старейшиной, а Рорик – датским военачальником. Мне в подчинение доставались самые маленькие и слабые, поэтому мы почти всегда проигрывали, а Тайра, унаследовавшая материнские волосы цвета белого золота, смотрела и пряла, вертя веретено левой рукой и вытягивая правой нитку из овечьей шерсти.
Все женщины пряли и ткали. Рагнар говорил: пятерым женщинам или дюжине девочек нужно прясть всю зиму, чтобы можно было соткать новый парус для корабля. Кораблям вечно требовались новые паруса, поэтому женщины работали не покладая рук. Еще они готовили еду, варили ореховую скорлупу, чтобы красить нитки, собирали грибы, дубили шкуры, приносили мох, которым все подтирались, скатывали воск в свечи, солодили ячмень и восхваляли богов.
Богов и богинь было множество: некоторые жили только в нашем доме, другим поклонялись одни женщины, зато третьи были могущественны и вездесущи – например, Один и Тор. Но датским божествам редко поклонялись так, как христиане поклонялись своему Богу. Люди взывали к Тору, Локи, Одину, Викру или к другому великому богу, обитавшему в Асгарде (видимо, так называлось небо датских богов), но датчане никогда не собирались в церквях, как собирались мы в Беббанбурге по субботам и в дни святых. И поскольку у датчан не было священников, у них не было ни мощей, ни священных книг. Я не скучал ни по тому ни по другому.
Хотел бы я скучать по Свену, но его отец, Кьяртан, поселился в соседней долине, и Свен довольно быстро обнаружил наш замок в лесу. Когда первые морозы прихватили сухие листья, а ягоды на боярышнике и остролисте заблестели, мы обнаружили, что место наших игр разгромлено. Больше мы не разделялись на два войска, потому что теперь приходилось сражаться с приятелями Свена, которые на нас нападали. Некоторое время стычки проходили довольно безобидно – в конце концов, то была просто игра, только побеждал в ней обычно Свен. Он украл с нашей крыши барсучий череп, который мы заменили лисьим, и Тайра кричала мальчишкам, затаившимся в лесу, что она намазала лисью голову ядом. Нам показалось, что она здорово придумала, но на следующее утро наш игрушечный замок оказался сожженным дотла.
– Сожжение, – горестно сказал Рорик.
– Сожжение?
