норвежцы, даны были северянами, викингами, но мою землю захватили именно датчане. Правда, Рагнару я этого не сказал. Я научился скрытности, хотя, скорее всего, был просто сбит с толку. Нортумбрийцы или датчане? С кем я? Кем хочу быть?
– А вдруг, – начал я, – остальные англичане не захотят, чтобы мы здесь оставались?
Я нарочно сказал «мы».
Он засмеялся.
– Пусть англичане хотят что угодно! Но ты же видел, что сталось с Йорвиком.
Так датчане называли Эофервик. Почему-то название «Эофервик» казалось им трудным, и они произносили «Йорвик».
– Кто был там самым храбрым бойцом? – спросил Рагнар. – Ты! Ребенок! Со своим крошечным мечом ты вызвал меня на бой. Это был ножик, а не меч, но ты пытался меня убить! Я чуть не лопнул со смеху.
Он подался вперед и ласково потрепал меня по волосам.
– Конечно, англичане не хотят, чтобы мы остались, – продолжал он, – но что они могут поделать? В следующем году мы захватим Мерсию, потом Восточную Англию и, наконец, Уэссекс.
– Мой отец всегда говорил, что Уэссекс – сильное королевство, – сказал я.
На самом деле отец ничего подобного не говорил, он презирал жителей Уэссекса за чрезмерную набожность, но я старался раздразнить Рагнара.
Мне это не удалось.
– Уэссекс – богатое королевство, – ответил он, – но богатство не делает его сильным. Не золото делает королевство сильным, а люди. – Рагнар улыбнулся. – Мы – датчане. Мы не проигрываем, мы побеждаем, и Уэссекс падет.
– Правда?
– Сейчас там очередной слабый король, сын его еще совсем ребенок, и, если король умрет, люди, скорее всего, сделают новым королем его брата. Нам это на руку.
– Почему?
– Потому что брат его тоже слабак. Его зовут Альфред.
Альфред. Я впервые услышал имя Альфреда Уэссекского, и ничто во мне не встрепенулось. Да и с чего бы?
– Альфред, – продолжал Рагнар насмешливо. – Все, о чем он думает, как бы поиметь очередную девчонку, и это хорошо! Только не передавай Сигрид мои слова – но нет ничего дурного в том, чтобы обнажить свой клинок, когда подворачивается такая возможность. Только Альфред половину времени проводит за этим занятием, а вторую половину просит своего бога простить ему грех. Как бог может возражать против хорошего соития?
– А откуда ты знаешь, что Альфред так делает? – спросил я.
– Шпионы, Утред, шпионы. Чаще всего – купцы. Они болтают с людьми в Уэссексе, поэтому мы знаем все об Этельреде и его брате Альфреде. А еще Альфред почти всегда болен.
Рагнар помолчал, наверное задумавшись о своем младшем сыне, который тоже сейчас болел.
– Слабый род, – продолжал он. – Англосаксам стоило бы избавиться от них и посадить на трон настоящего человека, но они этого не сделают, и, когда Уэссекс падет, Англии не станет.
– А вдруг они найдут сильного короля? – спросил я.
– Не найдут, –
