с рядом широких исторических процессов и оформляющихся в их рамках институтов – экономических, юридическо-политических и научных. В рамках каждого из этих процессов осуществляется методическая работа по дисциплинарному формированию индивидов.
Но распространение дисциплинарных институтов было, по мнению М. Фуко, лишь видимым аспектом более глубоких процессов, которые во все большей мере становятся техниками «изготовления полезных индивидов». Налицо также «роение» дисциплинарных механизмов – дисциплинарные заведения множатся, их механизмы проявляют тенденцию к пересечению институциональных границ. Оформляется всеобъемлющий государственный контроль над дисциплинарным механизмом, постоянный учет поведения индивидов.
Дисциплина производит подчиненные и управляемые тела, «послушные» тела – в армии, в монастырях, в образовательных учреждениях, на фабриках. Она распределяет и организует пространство, распределяет время, детализирует действия во времени, коррелирует тело и жест, осуществляет связь тела с объектом – в целом осуществляет контроль над деятельностью и над жизнью в целом. Роль дисциплины громадна и первична в производстве индивидов. М. Фуко подчеркивает при этом, что нельзя сказать, будто в дисциплинарном обществе «прекрасная целостность индивида ампутируется, подавляется и искажается нашим общественным порядком, – скорее индивид заботливо производится в нем с помощью особой техники сил и тел»88.
Однако механизм надзора и применения дисциплинарных техник контроля – это только одна сторона процесса оформления индивида модерна в теории М. Фуко. Второй стороной этого процесса является изоляция и атомизация индивида. Дисциплинарные техники надзора, их возникновение и становление связаны с задачами индивидуальной изоляции. Одним из исторических эпизодов, на примере которого М. Фуко объясняет, как начинает оформляться современный надзор, является дисциплинарная техника изоляции, связанная с эпидемиями чумы. М. Фуко противопоставляет два исторических явления – проказу, которая породила «ритуалы исключения», предопределившие модель и общую форму «Великого Заключения» – карцера, – чуме, которая породила дисциплинарные изоляционные схемы: «Полное заключение – с одной стороны, выверенная муштра – с другой»89. Изгнание прокаженного – это мечта о чистой общине, дисциплинарная изоляция в случае заболевания чумой – мечта о дисциплинированном обществе. Это разные способы отправления власти над людьми, разные способы контроля над их отношениями. Однако эти схемы не являются несовместимыми, и «выверенная муштра» вобрала в себя предшествующую форму контроля – изоляции, создав соответствующую процедуру контроля.
Такой процедурой контроля является «паноптизм». М. Фуко пишет в связи с этим: «Мы гораздо меньше греки, чем мы думаем. Мы находимся не на скамьях амфитеатра и не на сцене, а в паноптической машине,
Там же. С. 265.
Там же. С. 241.
