этом важно понимание природы регулятивных воздействий. И это один из важнейших вопросов общественного (и не только) устройства социумов. Например, весьма важно понять, возможны ли при катастрофическом сокращении рождаемости меры общественного принуждения к рождению детей или допустима лишь добровольность, основанная на сознательной гражданской позиции. В связи с этим уместно рассмотрение репродуктивного поведения долгоживущих поколений в контексте его общественной рациональности как составной части этики и морали. Одновременно важна и юридическая фиксация норм такого поведения при редуцированных семейных институтах, фиксация роли общественных институтов в воспитании будущих поколений и поддержании постоянного населения.
Рациональность простого естественного воспроизводства предполагает участие каждого индивидуума в оставлении потомства по истечении срока биологической жизни (независимо от его продолжительности). Эта рациональность допускает непосредственное участие (деторождение, клонирование, предоставление биологических материалов и т. д.), а также общественный договор о переуступке репродуктивных прав другим лицам. Это означает, что индивидуум, не воспользовавшийся своим правом на репродукцию, утрачивает его в дальнейшем. Его право реализуется либо другими индивидуумами, либо обществом в процессах искусственного воспроизводства населения.
Расширенное воспроизводство (рождение женщиной более двух детей) допустимо на основе приобретения уступленных прав (от другой женщины) либо по праву, предоставленному общественными институтами, регулирующими воспроизводство населения (в счет квоты на искусственное воспроизводство).
При этом на фоне низкой рождаемости репродуктивное поведение, основанное на расширенном воспроизводстве и семейном образе воспитания детей, признается рациональным и поддерживается обществом и городскими социумами. Вероятно, что одной поддержки окажется недостаточно, что появится необходимость в новой социальной мифологии. Например, если сегодня деторождение – это обязательный атрибут семейного образа жизни как результат любовных отношений супругов, осененный верой и церковью, то в новой мифологии возникают другие ценностные ориентиры. Это могут быть смыслы, связанные с необходимостью наследования и сохранения национально-культурного кода, наследственная передача знаний, умений и навыков (воскрешаемая из семейно-цеховой культуры производства средневековья) и т. д. Не важна история возникновения мифа, важна его результативность в воздействии на общественное сознание.
Неким обобщением наших рассуждений о демографических перспективах могли бы стать футурадемографические сценарии. В отличие от прогнозов, они по традиции представляют наши надежды и опасения относительно возможности сохранения постоянного населения. Соответственно, делятся они на оптимистические, пессимистические
