рукой. Следом бежала я. В один из таких бесконечных переходов я едва не навернулась на скользкой грязи и посчитала нужным предупредить товарищей, но в ответ получила только сердитое: «Шшшшш!» от Алеши и Тимофея, а после того как Яна благополучно достигла укрытия, раздался шлепок, к которому прилагалось несколько комбинативно-сложных непечатных выражений, весьма громкий и не менее изобретательный ответ спереди, с искусно завуалированной «просьбой» вести себя потише, а еще через мгновение из кустов, ломая ветки, пятясь, вынырнул Тимофей. Левая брючина была по колено в грязи, рубашка порвалась.
– Кажется, я его видел!
– Страйкболиста!? – оживился Алеша
– Нет, только ствол. Точнее блик прицела ствола. Мне отсвечивало…
– Тшшшш! – завопил Алеша, – сам-то не отсвечивай, а то нас заметят, – и махнул рукой, командуя Тимофею лезть за дерево.
Пока Алеша силился незаметно переползти к полуразвалившейся бетонной плите, Тимофей стал стращать нас с Яной рассказами о злобной натуре страйкбольной братии:
– Они вообще часто на заброшках играют. Арендуют и играют. И им ну очень не нравятся проходимцы! Как увидят – сразу огонь открывают! И попасть могут куда угодно! У меня у друга вот сотрясение мозга было…
– В лоб попали? – поинтересовалась подруга, поправляя волосы.
– Нет, попали-то в ногу, но падал головой, – со знанием дела произнес Тимофей и уставился на Яну в ожидании реакции и, не дождавшись, добавил, – но тебе, ты знаешь, бояться нечего. Я же с тобой. Я тебя от пуль защищу, а если не защищу, хотя бы поймаю, – и снова выжидающе уставился.
Яна говорить «Ах!» и падать в объятия мужественного Тимофея не торопилась, отвечать ничего не собиралась, а только загадочно улыбалась, размышляя, очевидно, о том, каково жить с «сотрясенным» мозгом. Зато мне было что сказать:
– А меня тут типа не существует?
– А тебя можно в качестве щита использовать. Тем более, если уж ты «типа» на кого-то упадешь, тут сотрясение всего тела будет.
– Яночка, надеюсь, страусы в твоем вкусе, потому что еще пара слов – и я зарою голову этой длинноусой птицы в песок.
– ТШШШШ! – раздалось возмущенное шипение спереди, за которым последовал душераздирающий вопль.
– Попали! – в один голос ахнули мы с Яной, да так и застыли с открытыми ртами.
Вопль приближался, а вместе с ним приближался и хруст веток, и хлюпанье тяжелых сапог, и вот уже можно было разобрать нарастающее: «БЕГИТЕ!!!», и вот уже появился из кустов взъерошенный Алеша, и мы побежали. Теперь впереди несся Тимофей, за ним – Яна и я, а замыкал процессию неудачливый разведчик. Место, где навернулся Тимофей, наша, наученная горьким опытом, троица благополучно перемахнула, а вот Алеша повторил судьбу друга. Мы уже выбрались наружу и тяжело дышали, когда тот, весь в грязи, вылез из-за забора. На лбу у него назревала многообещающих размеров шишка.
– Что,
