– страшное время. Никогда не знаешь, какая дурацкая идея поджидает цветущий мозг за поворотом: залезть в заросли одуванчиков, а потом весь день вытряхивать из волос муравьев или экспромтом в кого-нибудь влюбиться, но Яна остановила выбор на гипнозе.
– Мне вообще очень легко что-то внушить. Я гипнабельна, – говорила она.
Мы сидели на Изостудии. Алеша притащил акриловые краски и теперь силился придать серой модельке танка подобающий вид, Тимофей порывался ему подсобить, но безуспешно. Наш «танкостроитель» время от времени хмуро намекал, что не отказался бы от Яниной помощи, но та была слишком увлечена плетением гнезда у меня на голове, пока я, свесившись с кружкой из распахнутого настежь окна, пила чай.
– Ладно, ты все? – поинтересовалась я и тут же ойкнула, – аккуратней! Первые проплешины в 15, на мой вкус, рановато!
– Извини! – виновато откликнулась подруга, – сейчас, еще немного, и отпущу!
Наконец с прической было покончено. Я сползла с подоконника:
– Ну как?
– Замечательно!
Алеша ржал.
Я подошла к зеркалу, повертелась. На меня смотрела щекастая рожа с парой хвостиков по бокам, располагавшихся на разном уровне. Один из них делился на две косички. Сзади начинался колосок, разделявшийся по ходу еще на три части, сплетенные в одну. Вся эта конструкция была улиткой свернута на макушке и прищепкой прикреплена к левой резинке.
– Прищепки использовать не договаривались, но я дам тебе фору.
– Варя, просто признай, что она тебя уделала! Выглядит чудовищно!
– Умолкни, Алексей, как тебя по отчеству! Моя очередь!
В кабинет вошла Ирина Васильевна:
– Опять все окна нараспашку…Батюшки, Варя, что с тобой?
– Грачи прилетели и свили гнездо – съязвил Тимофей.
– Мы решили друг другу что-нибудь такое навертеть, чтобы прям вырви глаз, – перебила Яна.
– Делать вам больше нечего.., – пробормотала преподавательница, – ладно. Окно закройте, сколько раз говорила: продует.
– Ирина Васильевна, да мы задохнемся. Этот ирод, – я указала на Алешу, расплетая волосы, – весь кабинет своими красками провонял – дышать нечем. К тому же на улице плюс двадцать…
– Не хочу ничего слышать!
– Ирина Васильевна…
– Вперед и с песней! На верхнюю приоткройте, если душно.
– Вот бы где твой гипноз пригодился, – шепнула я Яне на ухо, когда преподавательница отошла, заявив, что чай надо пить за столом и, вообще, чтобы больше она меня с кружкой над квилингом не видела сейчас стол накроем и сядем: «А пока, Варя, могли бы и хлеб нарезать, и варенье достать».
– Хорошо бы, – согласилась Яна, – и Барсикова бы выдрессировали…
– Да ну его, нафиг – выдрессируешь, а он тебе заместо «спасибо» голову отгрызет.
– Мне кажется, вам сказали хлеб нарезать, –
