в дневнике Святого Марка.
– Омерзительно. – Джереми недовольно цокнул языком. – Ненавижу иглы, в особенности ржавые и старые. Почему расписываться нужно именно кровью? Во мне есть жидкости и поинтереснее.
– Я чувствую этот чудесный аромат, мистер Креста. Поменьше разговаривайте, иначе к занятиям вас не допустят, – пробубнил дворецкий Константин, отчего я негромко рассмеялась.
– Это олицетворение клятвы. Кровь символизирует верность, в данном случае – правилам Академии, – философствовал Томас.
– Тогда я могу не расписываться.
Я усмехнулась и шагнула вперёд. Директор Кавендиш сдержанно кивнул нам и протянул дневник из пожелтевшего пергамента. Я перевернула страницу и позволила дворецкому проткнуть мне палец. Кровь начала просачиваться сквозь тонкий лист. Я провела концом пера в попытке вывести аккуратные заглавные буквы. Директор был немногословен, но его лицо выражало явное удовлетворение.
Пройдя формальности, мы проследовали в вестибюль. В огромном камине потрескивали дрова. Мерцающий огонь отбрасывал причудливые тени на студентов, которые расположились на небольших кожаных диванчиках. Справа – широкая лестница, разделяющая помещение надвое. Пространство объединяли молочно-кровавый оттенок стен и красное дерево.
Томас поспешно вступил в разговор с одним из профессоров, преподающих естественные науки второкурсникам. Джереми болтал со своими сокурсниками, а я выискивала полусонные лица друзей в толпе первокурсников. Директор Кавендиш, скрипя зубами, всматривался в возмутительно счастливые лица Теренса и Иден.
– Иден что-то приняла, уж больно весёлая, – заметил Томас.
– Она всегда «что-то» принимает, и это «что-то» – заваренные травы, которые помогают держать нервы под контролем, – вмешалась подруга, прислонившись плечом к стене. – Твоё стремление к совершенству – это чудесно, но прекрати пытаться исправить нас, Томми.
– Я и не пытался, – явно оскорблённый, Кларенс поспешно отвернулся.
Иден, взяв меня за руку, невольно сдержала мой порыв прижать юного учёного к своему сердцу. После смерти дедушки Томас позволил своей чрезмерной заботе окутать нас, словно пуховым одеялом. И я не возражала, стремясь предотвратить превращение его сердца в одну большую анестезированную рану. Теренс мягко стукнул его кулаком в плечо, на что Кларенс ответил лишь сдержанной улыбкой.
Директор Кавендиш поднялся на несколько ступеней, возвысившись над студентами, словно над муравейником, который жаждет раздавить ногой. Дворецкий, утерев бусины пота носовым платком, помчался навстречу опоздавшим. От бархатного голос мужчины, которому на вид было не больше сорока пяти лет, отвлекал волшебный аромат свежеиспечённых булочек с корицей. Повара с наступлением рассвета творят кулинарные шедевры для праздничного ужина. Я вздохнула, сдерживая улыбку, ведь директор буравил меня взглядом.
