не люблю. Так что?
– Хорошо, скажу прямо. Вы мне понравились. И как боец, и как женщина. Разве пристало такой очаровательной девушке бродить по миру в поисках работы Предлагаю Вам работу и жизнь здесь в Иссаре, под моим крылом и опекой.
Не удивлена. Какая же гадость эта мерзкая сальная улыбка!!!
Натянув подобие ответной и еле сдерживая рвущиеся наружу эпитеты, я слегка наклонилась к своему собеседнику и твердо сказала:
– Нет!
Видимо, мой ответ несколько обескуражил Шаминэра, но его реакция все-таки заставила меня мысленно рассмеяться.
– Вы не поняли меня, девушка. Я делаю вам очень хорошее предложение. И с вашей стороны было бы разумно подумать над ним. Я даже готов сделать вас своей помощницей. Поймите, в этом городе я – сила и правда. И выбор у вас крайне небольшой, – ухмыльнулся этот… моральный урод. Интересно…
– А что будет, если я не соглашусь на ваше столь щедрое предложение? – м-да, наглости мне всё же не занимать.
– Нууу… Вы избили нескольких достойных граждан нашего славного города, жителей Империи Драконов. За такое у нас полагается смертная казнь для пришлых. Я, можно сказать, Вас от неё спасаю своим вниманием и покровительством. Иначе, мне придется Вас задержать и посадить в тюрьму, а охрана там ооочень жестокая… – закончил этот ублюдок, и, опёршись на стол локтями, приблизил свое мурло ко мне.
Я брезгливо отодвинулась и достаточно громко с презрением отчеканила:
– Жаль, что вы так меня и не услышали, господин начальник городской стражи! Я не приму предложенные условия ни при каких обстоятельствах и, тем более, угрозах. Вы пытаетесь меня заставить, а я предупреждала: это удовольствие очень дорого обойдётся тем, кто на меня нападет – их ждёт незавидная участь никому ненужного человеческого хлама. Почему? Работы у них больше не будет. Никакой. Калекам её не найти. Это не хвастовство, это предупреждение. Голос разума местным, вижу, недоступен, а посему жалеть не буду никого, в том числе и вас. Дураков надо учить! Ну и остальным наука будет. – Я осмотрела притихший и ошалевший от моей женской наглости и заносчивости зал, уже успевший несколько часов назад насладиться мордобоем, мужика за стойкой, молоденьких девушек-работниц, и, кивнув им на Шаминэра, нагло добавила: – Этот спектакль за его счёт.
Быстро поднялась, резким движением вынула из ножен меч и очень глубоко воткнула его в грудь под ключицу этого мерзкого пузана, так сильно, чтобы лезвие вошло в деревянную спинку лавки и пришпилило его к ней. Главнюк стражников, как и его прихвостни, потерял дар речи от неожиданности, глядя на меня выпученными до крайности глазами и, ловил воздух, как рыба; а вот я молчать не стала – теперь надо идти до конца, выбора мне, увы, не дали. Демонстративно достав кинжалы и положив их перед собой, я обвела взглядом помещение и холодно и презрительно обратилась к присутствующим, каждым выплюнутым словом, словно хлеща их по щекам:
– Я зашла сюда просто поесть и
