гладкой чёрной тканью, стянутой кнопками. Она открылась со скрипом и впустила меня в просторное помещение с длинным загибающимся слева столом и уходящими в никуда рядами стеллажей. Даже с высокого порога я не мог разглядеть правой стены, только равномерную серую бесконечность и полки, полки, полки с разноцветными книгами. Я не удержался и шагнул внутрь.
По краям моих следов пыль сбивалась в валики и медленно раскатывалась в разные стороны. Она была всюду, густо висела в воздухе, вспыхивая на свету, но не раздражала. Всё какое-то приглушённо-уютное, тихое. Не запустение, а затаённость. Я подошёл к шкафчикам у левой стены. Из-за приоткрытых дверец выглядывала посуда, на ближайшем подоконнике стояла плитка, похожая на те, что я видел на чужих кухнях, только я не мог понять, как её включить. Кувшин с водой, не застоявшейся, как ни странно. Мешочки с травами и окаменевшее печенье в бумажном пакете. Здесь жили, и не очень давно. Хотя… Комната путала моё ощущение времени. Будто сотня лет и сотня дней здесь выглядели совершенно одинаково.
В окно билась ветка ясеня. Я открыл створку, и капли со стекла свалились на меня. Влажное дыхание старого парка; небольшие узловатые деревья, чёрные фонари с витыми ножками, кованая оградка у клумбы с огненными цветами и тихие птицы. А внизу, под окном – высокий чистый фундамент. Белые стены дома без единой трещины.
За спиной упала и покатилась какая-то жестяная банка, и я вынырнул. Ничего не было, только появилось ощущение присутствия и тревоги. Я приблизился к стеллажам и заглянул за первый ряд. На полу лежала небольшая металлическая шкатулка. Проход шёл змеёй, и пришлось пройти до стены, чтобы зайти за второй стеллаж. Но прежде, чем я завернул, громкий цокот откатился куда-то вглубь. За мной наблюдали, и было чувство, что продолжают наблюдать. Стены давили, будто плечи зажало тисками, а те семь окон, что я мог видеть, недосягаемо отодвинулись, оставив меня в коричневой тени. Медленный ветер потёк по ногам в сторону несуществующей стены за дальними стеллажами. Я не помнил, как выбежал и захлопнул дверь.
В холле солнечные пятна всё так же ласково скользили по стенам. Меня резко отпустило; я вновь осмотрелся. На моё «эй» никто не откликнулся. Ни шороха, ни движения. В доме я был один. Запертые двери остались нетронутыми и запылёнными. Седьмая наверху тоже оказалась закрытой и почему-то произвела не самое приятное впечатление, чем-то напомнив длинную библиотеку в пятой комнате. За третьей было что-то вроде небольшой тёмно-красной гостиной с забавным буфетом на толстых гнутых ножках и непонятного назначения шторой в ближнем правом углу. Снова пыль и никаких признаков присутствия. То, что следило за мной, не покидало стеллажи или же слишком хорошо пряталось.
Разумно посчитав, что Магистр Лейна вряд ли стал бы скрываться от меня в пыльной комнате гремя банками, я покинул дом. Крыльцо скрипнуло, и я вновь уткнулся в туман.
Сырость обволакивала, и в ней особенно ярко ощущался взгляд, вонзившийся в лопатки. Я обернулся,
