опасности непробиваемая чешуя, ей меч вообще никак не вредит, – усмехнулся Бестиан, всё это время непрестанно вливая странные голубые нити в монстра. – Или ты думаешь, что я просто развлечения ради тут шваброй и твоими туфлями размахивал?
– А ты раньше не мог мне всё это рассказать?!
– Ты не спрашивала, я и не рассказывал, – пожал плечами Бестиан.
Д’Акировой надоела затянувшаяся пауза, и она хлестнула по нам хвостом. Слишком резко: кажется, даже Бестиан не ожидал от нечисти такой прыти, ну или не успел среагировать из-за того, что пытался нейтрализовать монстра. А Сабрина, хоть и уменьшилась в размерах, и шипы у нее исчезли под непонятным мне магическим воздействием, но она все равно оставалась сильной. Скорее было похоже на то, что она вернулась в предыдущую свою форму, до того как я ее магией случайно подпитала. Как-то Бестиан умудрялся действовать на нее обратным эффектном. Но не успел завершить начатое и первый попал под удар, его швырнуло в стену. Несмотря на внушительный удар, он быстро вскочил на ноги и дернулся ко мне в попытке прикрыть, защитить, но хвост монстра оказался быстрее.
Удар был такой мощи, что я отлетела к окну, каким-то чудом не перевалившись за него. Больно приложилась лбом об оконную раму и зажмурилась, потирая ушибленное место. Больно было до звездочек перед глазами, наверняка буду завтра красоваться и синяком, и шишкой. Мечом меня тоже приложило, так как отлетела я вместе с ним, и весьма неудачно: кажется, запястье вывихнуло, оно теперь побаливало.
Осторожно встала, придерживаясь за шторы, и, все еще потирая ушибленный лоб, обернулась через плечо. Ровно в тот момент, когда Бестиан поднес к зажженной зажигалке (наверное, где-то в недрах своих карманов нашел, потому что у меня таковой не водилось) мой лак для волос (а вот он водился) и нажал на кнопку, обильно распрыскивая лак. Прямо на горящий огонек зажигалки.
Пламя вспыхнуло моментально. Струя огня, короткая, но очень яркая, попала монстру прямо на морду, и тот взвыл, прикрывая лапами глаза.
А дальше… Дальше всё было как в тумане.
Мы с монстром взвыли в унисон, потому что я при виде огня в такой близи от себя тоже взвыла от дикого страха и кинулась…
А вот куда именно кинулась – это я осознала, уже обнаружив себя на козырьке над своей комнатой на улице. Достаточно широком, чтобы не свалиться с него в ту же секунду, но и достаточно узком, чтобы выть от страха, отчаянно цепляясь за козырек, распластавшись на нем. А еще – мокром после дождя. Ночь, сыро, двадцать пятый этаж – и я одна на скользком козырьке, обдуваемая холодным ветром. Какая-то странная романтика у меня сегодня.
Как забралась на козырек, я имела лишь смутное представление: животный страх при виде ненавистного огня пробудил мою спящую сущность и заставил убежать подальше от пламени, в безопасное место. У нас с моей сущностью понятие безопасности, мягко говоря, разнилось: сущность швырнула меня туда, где мокро, куда пламя точно не доберется, а вот мне безопаснее казалось сейчас находиться в своей комнате.
