кивнул на серого мутанта, который лежал на полу, хрипло дыша. Нехило его порвала одноглазая. Выживет ли? Хотя какое мне дело. Не завали мы ее, никто бы не выжил. А так у него теперь есть шанс. Так что друг другу мы ничего не должны.
– Ты не понимаешь, – очень тихо, едва слышно произнесла она. – Ты ничего не понимаешь…
– Пусть так, – кивнул я. – Я тупой сталкерюга, я ничего не понимаю. И на этом закончим. Пойду я, пожалуй. Все долги отданы, и мне тут больше делать нечего. Береги своего серого. Можешь ему спеть про пыльник, крылья и чистое небо. Глядишь, быстрее оклемается.
По залу шатались понемногу приходящие в себя бывшие «куклы». При этом оголодавшие нео уже косились на людей и более слабых мутантов. Да и осмы вон рылами водят туда-сюда, прикидывают, то ли свалить, то ли попробовать присоединиться к нео. Авось не прогонят, жратвы на всех хватит.
Признаться, не хотелось мне участвовать в том, что должно было тут начаться минут через десять, когда мохнатые Новые люди окончательно оклемаются и приступят к трапезе. Поэтому я присмотрел себе свободный участок в углу зала, подобрал свои автомат с карабином и направился туда.
Позади мне послышался жалобный всхлип. Ох, как же я ненавижу сопливые мелодрамы, особенно если они происходят в жизни. Уж лучше двину-ка я обратно в Чернобыльскую Зону. Подальше от голодных нео, бешеных биороботов и женских слез, искренних, как плач крокодила по жертвам, съеденным им же.
Моя «Бритва» сверкала синевой, словно чувствуя, что ей сейчас предстоит сделать. Наелась чужих жизней, сытая, довольная, готовая к работе. И верная, как преданная собака. Всяко у нас с ней было. И болела она, и крали ее у меня, но всякий раз возвращалась она ко мне. Потому я простой и страшной искренности оружия верю больше, чем женским слезам. И моя личная практика показывает, что в вечном противоборстве Любви и Смерти моя сестра обычно побеждает. Честностью, бескомпромиссностью и полным отсутствием мелодраматических соплей.
Я зарядил автомат с карабином и совсем уже собрался рубануть своим ножом пустое пространство перед собою, как на мое плечо вновь легла чья-то рука. Гораздо более тяжелая, чем предыдущая.
– Ну что еще, мать твою? – резко развернулся я, вполне готовый подкормить свою «Бритву» еще одной жизнью…
И не подкормил.
Потому, что передо мной стояла еще одна хорошая знакомая из прошлого, которая однажды чуть не отправила меня на тот свет, проколов грудь и легкое танталовым штыком[3]. Девушка-киборг с порядковым номером 5627NST876. Тоже, кстати, с пронзительно-синими глазами, красивая до невозможности.
Все в ней было избыточно. Маленькие ступни, тренированные бедра, обтянутые эластичными серебристыми шортами, узкая талия, руки – мускулистые, но в то же время не отталкивающие буграми плоти, как это бывает у тренированных спортсменок. И лицо, совершенное в своей красоте, искусственно созданной гением академика Кулагина.
Вообще в постапокалиптических
О том, как это произошло, можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Юг» литературного цикла «Кремль 2222».
