недостаточно.
– Поверь, все будет хорошо!
С Арией фон Аркендорф мне пришлось поступить максимально русским способом в свое время. Убедившись, что девушка не способна адекватно воспринимать реальность даже после «школы жизни» от закоренелых преступников, мы предложили барону Медичи, связавшемуся с этой бедой, альтернативное использование Арии – а именно искусственное оплодотворение нашей не совсем обычной знакомой. Затем её, собирающуюся дать продолжение роду, оставляют на попечение подданным Аркендорфа и её личному даймону, гримуару книги Огненного Заката. Таким образом каждый из нас получал то, что хотел. Фурио Медичи – свободную от прежних обязательств женщину и мать своих детей, жители Аркендорфа и Спигон – надежду на адекватного наследника, Дайхарды – доступ к банку Аркендорфа…
Ну и Ария получала больше всех – безопасность. Мелочи, что она будет навеки отстранена от всех управляющих процессов и даже от воспитания собственного ребенка, ей казались невыносимыми, но после того, как я гарантировал ей деньги на кругосветное путешествие – баронесса прекратила мутить воду, а принялась смирно сидеть под надзором Спигона в своей женской форме. Мужскую ей принимать запретили под страхом увечий.
– Ты точно уверена?
– Кейн, дорогой мой, поверь – они будут рады нам до писка! Люди замка могут быть не слишком довольны, но Никельбаккер устроит все. Наше присутствие в долине на порядок повысит их возможность противостоять китайскому влиянию!
Не то чтобы у нас был большой выбор, но уединенная горная долина в Альпах представилась отличным убежищем. Я взял на себя переговоры с Медичи, когда придёт время, а пока принялся делать для американцев вид, что окапываюсь на Гарамоне. Они, через Герцога, охотно предоставили мне возможность закупаться нужными вещами в приоритетной очереди, несмотря на текущее военное положение. Еще бы, кто-то же был виноват в том, что оказался угнан дирижабль, а сухогруз, привезший несколько тонн бомб, спокойно дошёл до самого Нью-Йорка?
Через несколько дней все были уверены, что Дайхарды окопались в своем мире, а сам князь, как только закончит метаться в бронированном мобиле по Нью-Йорку, исчезнет из мира на несколько лет. Всё-таки, акция таких масштабов, имеющая последствия в виде натурально вставшего на дыбы правительства, в пять голосов обещающего «найти и покарать» террористов, – штука неслыханная. Имидж страны этот дирижабль подорвал едва ли не сильнее, чем сам Шарпрок.
– Вас пытаются обвинить в исчезновении того, кого мы знали как Боб Уолш, – за вечернем чаем признался мне Дарквилл, – Наши идеологические оппоненты утверждают, что видели его после перерождения. Потеряв с предыдущим телом большую часть своих возможностей, он собирался выступить медиатором в разделившемся Обществе, а для этих целей хотел первым делом объясниться с вами, Кейн. И вот, он исчез…
– Ничего об этом не знаю, – качал я головой, – Но это же мало кого волнует?
– Не скажите, – телокрад
