будем надеяться, что ваша тетушка откликается на имя… хм… Габриэла? Или Гортензия? Или букву «Г» на кольце тоже нужно будет поменять?
Нора покраснела.
– Нет. Нет, букву «Г» не меняйте. И вообще, постарайтесь изменить печать как можно меньше. Просто сделайте так, чтобы я могла носить это… Я хочу, чтобы я могла носить его открыто и чтобы никто не задавал мне никаких вопросов.
Она выпрямилась. Ну и что, если этот мастер о чем-то догадывается? Через два дня она уедет в колонии и никогда больше не зайдет в эту лавку.
Однако золотых дел мастер оказался очень тактичным человеком. Когда он взял кольцо в руки и повертел его из стороны в сторону, в его взгляде не было ни жажды сенсации, ни похотливого неодобрения.
– Вы хотите подождать? – дружелюбно спросил он.
Нора облегченно вздохнула. Она бы не вынесла длительного расставания с единственной вещью, которая принадлежала Саймону. К счастью, работа длилась не очень долго, и Нора была в восторге от результата. Мастер филигранно обработал золото кольца таким образом, что оно обрамило печать, образуя изящную камею, которую можно было носить на бархатной ленте на шее. По ее овальной форме даже невозможно было понять, что она когда-то была кольцом.
Нора искренне улыбнулась мастеру.
– Тетя Геральдина пришла бы в восторг! – Она вытащила кошелек с деньгами, чтобы по-королевски вознаградить золотых дел мастера.
Мужчина поклонился.
– Я рад. Для меня было честью сохранить памятную для вас вещь.
Нора положила камею в свой кошелек, а позже спрятала ее в шкатулку со швейными принадлежностями. Здесь украшение должно покоиться до тех пор, пока они не выйдут в море, вдалеке от испытующих взглядов ее отца, который, без сомнения, узнал бы кольцо. Элиас, естественно, никогда его не видел, так как, несмотря на протесты Норы, ее служанка Нелли всегда отбирала у хозяйки кольцо, когда та отправлялась на вечерние мероприятия. Теперь, если Нора повесит на шею черную бархатную ленту с камеей, для мужа это будет просто украшение.
Фортнэм сдержал слово и заказал достаточно пространства на шхуне, которая под парусами отправлялась прямо на Ямайку. Для Авроры нашлось место под палубой, как и для двух других лошадей, которых купил Элиас. Если уж приходилось прилагать столько усилий для транспортировки животных, значит, это того стоило.
Оказалось, что компактная шхуна с широким корпусом служила в основном для перевозки товаров, так что Нора и Элиас вряд ли могли рассчитывать на особенный комфорт. Кроме них, на борту вообще было только два пассажира – молодой священник, который должен был стать настоятелем одного из приходов в Кингстоне, и его жена.
Нора была ошеломлена, когда первый помощник капитана показал ей их каюту, в которой предстояло жить обеим семейным парам. Помещение было такой величины, что стоя в нем с трудом могли поместиться двое взрослых людей. Возле стенок протянулись четыре
