метров ближе к лесу, по их виду было понятно: уходить дальше они не собираются и всерьез меня не воспринимают. Двое из них, отделившись от стаи, стали отвлекать Байкала, и я каким-то шестым чувством осознал: сейчас волки нападут на собаку и меня. Вспомнив о том, что голодные волки рвут на куски своих раненых собратьев, вторым дробовым патроном я выстрелил в стаю волков с расстояния метров в тридцать. Потом еще добавил одним патроном с пулей. Это им не понравилось, и они кинулись в лес. Байкал бросился за ними.
Господи, кто бы слышал, как я орал:
– Байкал, ко мне, Байкал!
Я настолько испугался за собаку, без которой, как мне говорил Герман, в тайге очень опасно, и мысленно клял себя за то, что забрался так далеко. Байкал, услышав меня, прибежал из леса, сел возле моих ног и стал наблюдать за стадом, которое находилось в Витиме. Олени после ухода волков начали по одному выпрыгивать из воды, отряхиваясь и с опаской поглядывая на нас, но далеко не уходили по неизвестной мне причине. Так продолжалось, пока в воде не остался последний олень, стоявший в четырех метрах от берега и почти не менявший своего положения. «В чем же здесь дело?» – подумал я про себя и потихоньку начал двигаться ближе к берегу. При моем приближении стадо понемногу отодвигалось, только животное в воде как стояло, так и не шелохнулось.
Когда до него осталось метров семь, я увидел сбоку животного сантиметров на тридцать выступающую мордочку олененка, которой он уперся в живот матери, и это позволяло ему дышать. Глубина в этом месте была более одного метра, и детеныш мог утонуть, только бок матери не давал этого сделать. Ощущение было такое, как будто олененок зацепился за что-то на дне реки. Не зная, какие мне действия предпринять, я принял решение лезть в воду, посмотреть, в чем там дело. Самка, увидев в моей руке ружье, которое я снял с плеча, начала испуганно дергать головой, но материнский инстинкт был сильнее страха смерти, и только испуганные глаза оленихи, ставшие неожиданно влажными, выдавали ее дикий страх.
Раздевшись до трусов, взяв нож, я полез в воду; не дойдя около метра, опустил голову в воду и увидел на дне запутавшиеся в какой-то веревке задние ноги олененка. «Хорошо, хоть веревка», – подумал я, нырнув к ногам животного, перерезал ее двумя взмахами. В воде сразу же все забурлило от восьми оленьих ног, я поспешил выскочить на берег, опасаясь получить копытом в голову или по другой части тела. На берегу мне еще раз пришлось оказать маленькому олененку помощь. Одна из его ног прочно удерживалась веревкой, которая уходила в реку, и мне пришлось снова поработать ножом. Олененок, видимо, так устал и замерз в воде, что по этой причине не обращал на меня никакого внимания. Это дало мне возможность понять причину его водного плена: при близком рассмотрении мне стало понятно: животное попало в поставленную кем-то рыболовную сеть.
– Какое нелепое стечение обстоятельств, – сказал я вслух Байкалу, сидевшему рядом со мной, и тут же услышал приближающийся звук моторки.
Животные,
