вместе со Временем.И порой вечер входит в мое сердце вместе с морем,
И я к морю иду —
Как будто я вызван на край небес для того, чтоб узреть:
По обе стороны опускающегося солнечного шара
Видны
Мой отец справа и моя мать слева,
А под ступнями их босых ног
Несет свои воды
Горящее море.
В лунные ночи моя святая замученная мать говорит
Моему святому замученному отцу:
Когда родился сын у меня,
Луна оказалась в окне;
Тут же открыл он глаза и взглянул на нее, и с тех пор
Это сиянье поет свои песни в крови у него,
По стихам его вольно гуляет луна с той поры…
Много тоски беспокойной в отце моем было,
Но не стояла она, колесница блужданий, во время томленья и жажды
У дома его.
Поэтому знал он молчанье и песню-напев —
Знал хасидский нигун —
И глазами любил крылья птиц.
«Хотят лететь – и летят себе – так».
Но мама моя – у нее
Томление страстное крепко привязано было
К колеснице той странствий:
Путем понимания сердца
Все ее существо умело ходить, ступая ногами по морю,
Следуя следом луны на волнах
Ко мне, ее сыну в Сионе…
Но она не нашла меня – я не сидел
На морском берегу и не ждал ее.
И она возвратилась – по следу луны на волнах,
Изможденная странствием, с головой в лихорадке, пораженная морем.
И теперь моя мать – как отец – оба мученики молчания.
На искрящихся волнах есть след от луны —
Да еще есть единственный сын
В целом мире,
Уцелевший на кровавом следу грозы.
Йован Зивляк
В переводах с сербского Лилии Белинькой
это не город в котором ты будешь искать птиц
или собирать травы в конверты гербария
на лугу следить за кротом
смотреть как за берегом исчезают пряди
облаков. с севера приходит зима и порхают стаи
воробьёв в воздухе подобно мёртвым письменам
a дурашливая клио стоит в дверях музея и улыбаясь
прислушивается к звону монет. с вышек льётся вода
запах ромашки
розмарина. за окном некое лицо промелькнёт как отблеск
кувшин который никто больше не клеит. o уста что вы
замерли над книгами в которых бормотание слепого
опустошённость что исчезаешь под руками
всё то что тебя бросало в сутолоку имён
пусть теперь с призраками запляшет на шумной улице.
темно тёмное море. в глубинах
еще темнее. как раствор лакмуса
в лакмусе в чьих соединениях
трепещет ангел. с берега приносит
песок. издалека доносятся голоса. и всё
опускается нa каменный мол
где в полёте кувыркаются ласточки. язык которым
когда-то призывали и что строил
корабли
