что мама вновь ушла на кухню и не видит сейчас моих слёз. Так, ладно… Надо взять себя в руки.
Не знаю пока, стоит ли говорить маме обо всём, что случилось…
– Олива, Алиска, – раздаётся мамин голос из глубины дома. – Идите в дом, скорее!
– Иду, бабушка! – Алиска оказывается тут как тут. – Ма, там такие цыплята хорошенькие! Вот бы папа их увидел…
В груди ёкает.
На ватных ногах прохожу в дом. На автомате мою руки, пропуская мимо ушей восторженные рассказы дочки о цыплятах.
В голове гудит и подсознание беспрестанно подсовывает мне картинки, как Миша и Света…
Бр-р-р, гадость какая.
– Олив, ты чего такая грустная? – спрашивает мама, заботливо ставя передо мной чашку горячего чая.
Нервно сглатываю.
– Да так, ничего, мам. Всё нормально, – произношу я дрожащим голосом.
Конечно, нормально. Я никогда врать не умела. Уверена, что мама сразу поняла, что что-то не в порядке.
Хорошо, что Алиса ушла с блинчиками и чаем в гостиную – по телевизору идёт её любимый мультик, и дочь изъявила желание попить чай там.
– Ну, дочка… Не расстраивайся ни из-за чего. У меня есть радостная новость, хочешь расскажу?
– Попробуй, – почему-то горько усмехаюсь я.
– Светочка наша ребёночка ждёт, представляешь? Радость-то какая! – взмахивает руками мама. – Наконец-то и у неё в жизни всё на лад пошло!
Чашка из моих рук с грохотом падает на пол и разбивается на мелкие осколки. Горячий чай пятном расползается по светлому кухонному ковру.
– Ну вот… Олив, можно ведь как-то поаккуратнее? – расстроенно вздыхает мама. – Ты чего? За Свету не рада что-ли?
Мерзавка Света…
Дрожащие пальцы собираются в кулаки.
– Она не говорила, кто отец? – сквозь стиснутые зубы спрашиваю я.
По щеке вновь течёт одинокая слеза.
– Сказала, конечно. Её молодой человек, – будничным тоном отвечает мама.
Врунья.
Мерзкая, наглая врунья.
И Михаил – мерзавец… Подлец, предатель!
– Она соврала тебе, мам, – тихо произношу я, чувствуя, что теряю контроль над своими эмоциями.
Надо, надо держать себя в руках, но я не могу… Не могу!
– О чём? – мама поднимает на меня взгляд, полный непонимания.
– Об отце ребёнка. Это Миша. Миша, мой муж! – говорю я сквозь слёзы.
Главное, чтобы Алиса не услышала этот разговор. Она так любит папу… Наш разрыв будет для неё сильнейшим ударом.
– Ой, ну не выдумывай только, – брезгливо морщится мама. – Быть такого не может. Миша – хороший мужчина, порядочный семьянин. Света тоже не такая – у неё своих ухажёров полно. Твой-то муж ей зачем сдался?
Внутри меня что-то обрывается. Чувствую, что тонкая ниточка, которая сдерживала мой нервный срыв, рвётся.
– Ты… Ты не веришь мне? – поднимаю на мать полные слёз
