уходить, и старик тоже проворно поднялся на ноги и протянул руку, благословляя ее. Она вытащила из кармана сверток с чаем и сахаром, которые всегда оставляла у входа в хижину отшельника, и вручила ему дары. Они улыбнулись друг другу с благодарностью, и Кларри направилась своим путем с сердцем, укрепленным этой встречей.
Через несколько дней она увидела первые темные тучи, скапливающиеся на горизонте.
– Дождь! – вскрикнула девушка с облегчением. – Дождь, долгожданный дождь!
Позже в тот же день небо потемнело, как в сумерки, и первые тяжелые капли забарабанили по крыше дома. Вскоре дождь налетел стеной, пропитывая влагой все на своем пути. Кларри и Олив выбежали во двор и вместе с Камалем стали кружиться в грязи, визжа и смеясь, словно дети. Джон вышел на веранду с протекающей крышей, бледный как привидение, но с улыбкой на устах. Он поднял лицо вверх, подставляя ввалившиеся щеки под сбегающие струйки воды. Широко раскинув руки, он взревел в небеса:
– Белгури!
Потом Кларри гадала, не примешались ли слезы к каплям дождя на его истощенном лице.
В последующие дни джунгли пышно зазеленели. Деревья и лианы расцвели буйством красок: рубиново-красные и пурпурные цветки, по форме напоминающие клювы попугаев, свисающие желтые соцветия и ароматные белые звездочки индийской мушмулы. Дом почти полностью скрылся в облаке цветущей жимолости и жасмина. Любимым растением Кларри была китайская роза у калитки, утром расцветающая белым, а к ночи превращающаяся в темно-красную.
На одну-две недели муссоны, несущие дожди, восстановили ее оптимизм, и Джон тоже приободрился. Но радость длилась недолго. Дожди пришли слишком поздно для образования нежных чайных почек, и все, что они теперь соберут, будет грубым и низкокачественным. Листья стали водянистыми, и их сушка превращалась в трудоемкое занятие, требующее перерасхода древесного угля. Кроме обрезки и прополки, работников почти нечем было занять. Их финансовое положение останется тяжелым как минимум до следующего года.
Слухи об их бедствиях, видимо, начали распространяться по округе, поскольку им стали приходить письма от кредиторов из Калькутты. Банк требовал возврата ссуды, портной желал погашения давней задолженности, а экспортер настаивал на расчете за ящики для чая. Джон отказался рассматривать их претензии.
– Пусть подождут, – сказал он раздраженно. – Они меня не запугают.
– Они не станут ждать вечно, – заметила Кларри. – Чем мы будем с ними рассчитываться?
На это Джону нечего было ответить. Кларри глубоко вздохнула и предложила:
– Может быть, пришло время подумать о продаже части поместья или хотя бы о сдаче дома в аренду? Думаю, общество охотников могло бы проявить заинтересованность.
Отец взглянул на нее с такой безысходностью, что она отшатнулась.
– Это наш
