произносит мужчина и, схватив наши чемоданы в обе руки, устремляется вперёд по вымощенной брусчаткой дорожке.
– Лыцалей тут нет, а длакон? – спрашивает сынок, с опаской поглядывая на каменный особняк миллиардера..
– Один точно есть… Но, к счастью, на него мы не наткнёмся, – на выходе произношу я.
– Ого! Здолява! У него много монеток! – радостно вскрикивает сынок, чем привлекает внимание Перунова.
– Потише, пожалуйста, в саду живут совы, – строго произносит мужчина.
– Плостите, – виновато отзывается сынок.
Не нарушая тишины сада, следуем за мужчиной и заходим в каменный особняк миллиардера Таранова, чью дочь мне предстоит обучать академическому вокалу.
– Чемоданы я сразу отнесу в вашу с сыном комнату, а вы отправляйтесь в кабинет, – произносит мужчина и указывает на большую дубовую дверь.
Вот вроде бы крепостное право отменили, а мужчина о своих работодателях говорит с таким трепетом, будто бы они не просто работодатели, а настоящие помещики. Хотя, судя по богатству их дома, не удивлять, если оно так и есть на самом деле.
Громко выдыхаю и посильнее беру сына за ручку. Обратно дороги нет… Я собственноручно заставила себя прийти в дом мужчины, который много лет назад заставил отказаться верить в любовь.
– Смотли лыцаль! – во всё горло вскрикивает сынок и крохотным пальчиком тычет на кованый доспех рыцаря, стоящего в коридоре.
– И правда рыцарь. А есть рыцарь, значит есть и дракон…– на выдохе произношу я.
– И пинцесса, котолую надо спасти, – произносит Димочка и хлопает на меня глазами.
Громко сглатываю. Честно сказать, быть принцессой-заложницей в замке дракона – перспектива не самая радужная. Это только в сказках их принцы на белых конях спасают, в жизни обычно всё куда драматичнее.
Громкий голосок сыночка для владельцев замка незамеченным не остаётся.
Дубовая дверь открывается, и навстречу нам выходит женщина.
Всматриваюсь в знакомый силуэт и глазам своим поверить не могу… Та самая девушка, которая пыталась во всём и вся превзойти меня в школе, сейчас стоит передо мной и смотрит на меня с презрением сверху вниз.
Без какого-либо преувеличения можно сказать, что годы пошли ей на пользу. Мария выглядит как настоящая модель. Как эталон современной красоты – холодной, нечеловеческой, искусственной. Творение профессионального пластического хирурга… Как женщина, привыкшая оставлять на столике косметолога увесистую пачку пятитысячных купюр.
– Вера Владимировна? – не утруждая себя приветствием, спрашивает девушка.
– Здравствуйте. Да, только Вера Викторовна, а не Владимировна. А это мой сын Дима, – смущённо произношу я.
– Пивет, – отзывается сыночек и машет ей ручкой.
– Допустим. Мария Петровна. Про меня вам должны были рассказать, – произносит женщина и, резко развернувшись, добавляет властным
