нашел человека, на которого снизошла благодать Аллаха, человека, готового принять веру пророка. И благочестивый Юсуф со рвением принялся за обращение раба-христианина. Однако сэр Оливер слушал его равнодушно. Отступясь от одной веры, он не спешил принимать другую, не убедившись в ее преимуществах. Пока же славословия Юсуфа исламу очень напоминали речи, которые он уже слышал во славу католицизма. Но он не высказывал своих мыслей вслух и тем временем, пользуясь общением с мусульманином, настолько выучил лингва франка, что к концу шестого месяца говорил на нем как настоящий мавританин, уснащая речь мусульманской образностью и большей, нежели то было принято, примесью арабских слов.
На исходе шестого месяца произошло событие, которое вернуло сэру Оливеру свободу. За это время его конечности, и ранее отличавшиеся необыкновенной силой, приобрели поистине гигантскую мощь. На веслах всегда так: либо вы умираете, не выдержав напряжения, либо ваши мышцы и сухожилия приспосабливаются к этой изнурительной работе. Испытания закалили сэра Оливера; он стал нечувствителен к усталости: выносливость его превосходила границы человеческих возможностей.
Однажды вечером, когда, возвращаясь из Генуи, они проходили Минорку, из-за мыса неожиданно вылетели четыре мусульманские галеры. Они приближались на некотором расстоянии друг от друга с явным намерением окружить их судно и напасть на него.
«Асад ад-Дин» – пронеслось по «испанцу» имя самого грозного мусульманского корсара со времен отступника-итальянца Окьяни, или Али-паши, убитого при Лепанто.[59] На палубе запели трубы, загремела барабанная дробь, и испанцы в шишаках и латах, вооруженные аркебузами[60] и копьями, приготовились защищать свою жизнь и свободу. Канониры бросились к кулевринам. Но пока они в смятении разводили огонь и готовили фитили, было потеряно много времени, так много, что, прежде чем успела выстрелить хоть одна пушка, крючья первой мусульманской галеры уже скребли по фальшборту «испанца». Столкновение двух судов было ужасно. Обитый железом форштевень[61] мусульманской галеры, на которой находился сам Асад ад-Дин, нанес сокрушительный удар по корпусу «испанца», разбив в щепы пятнадцать весел, как высохшие тростинки. На скамьях гребцов раздались адские крики и жалобные стоны. Сорок рабов были придавлены веслами, некоторые были убиты на месте, другие лежали кто с переломанной спиной, кто с раздробленными конечностями и ребрами.
Если бы не Юсуф, который имел достаточный опыт в боях между галерами и знал, что должно произойти, то сэр Оливер, несомненно, оказался бы среди этих несчастных. Мавр до предела отжал весло вверх и вперед, заставляя остальных гребцов повторить его движения. Затем, выпустив весло из рук, он скользнул на колени и прижался к настилу так плотно, что его плечи оказались вровень со скамьей. Он крикнул, чтобы сэр Оливер сделал то же самое, и тот, не понимая смысла маневра, но по тону товарища догадываясь о его необходимости, незамедлительно повиновался. Мгновением позже на весло обрушился сокрушительный
