не хотел бы говорить об этом ни с кем, – отрывисто сказал он. – Но от вас, господин герцог, скрывать не стану. На днях он неудачно посватался – не буду называть имени девушки, ни к чему это, – и с тех пор мальчик, конечно, сам не свой.
Герцог Ловеко вздохнул с облегчением.
– Ах, вот оно что! Впрочем… этого мало. Не будете ли вы так любезны, господин барон, назвать мне причину, по которой девушка ему отказала? – И, видя смятение барона, добавил: – Разумеется, это останется между нами.
– Отказала не девушка, – угрюмо сказал Ашвин. – Отказала ее родня. По той нелепой причине, простите, что он – сын неизвестных родителей. Как будто мало того, что он носит имя Дамонтов! Одно это могло бы служить ручательством…
Королевский наместник задумался. Барон ждал, сердито пыхтя.
– Это звучит гораздо хуже, – признал наконец герцог. – Теперь я отчасти понимаю состояние духа Гаррика. Должен заметить – не в обиду вам, господин барон, – что вряд ли в Лавии найдется хотя бы одно дворянское семейство, которое отдаст свою дочь за вашего старшего сына. Мы-то с вами умные люди, мы понимаем… я бы, например, отдал, будь у меня дочь. Но остальные полны предрассудков, суеверны…
Тут до барона дошло, что вызван он неспроста и что разговор о Гаррике – не продолжение ритуальных светских расспросов.
– Что-то случилось? – спросил он с беспокойством.
– Да, и весьма неприятное. Если бы я не знал вас и вашего сына, я бы подумал, что Гаррик сошел с ума. Я было так и подумал, но теперь, когда вы объяснили… Вчера утром он попросил у меня аудиенции. Гаррик был и впрямь, как вы сказали только что, сам не свой. И сказанного им я никогда в жизни не ждал услышать… Он пришел ко мне за советом и помощью. Заявил, что его сомнительное происхождение не дает ему возможности оставаться дворянином и рыцарем, поскольку равные по рангу не питают к нему должного уважения, а полученное воспитание не позволяет стать кем-то иным – простым ремесленником, к примеру, чья родословная никого не волнует. И в таком случае, полагает он, судьба велит ему избрать другой жизненный путь, и он хотел бы… извините, мне даже трудно повторить это… стать шутом при дворе какого-нибудь знатного человека, чтобы иметь возможность быть в полной мере самим собой…
Барон побагровел и начал задыхаться.
– …поскольку никому тогда не будет дела до того, чей он сын, – закончил герцог. – Простите.
– Оба они сошли с ума, – еле выдавил из себя Ашвин. – И Ивин, и Гаррик. Позвольте… позвольте мне удалиться, господин герцог… я должен немедленно повидать Гаррика!
Он с трудом поднялся на ноги.
– Конечно, конечно, – любезно произнес герцог, тоже вставая. – Я так и подумал, и так я и сказал ему – что вопрос этот он должен прежде всего обсудить со своим отцом… с человеком, который, во всяком случае, был для него отцом. Имя Дамонтов слишком много значит в нашей провинции, оно известно и при
