деде и отце в доме было много персонала, поэтому большая часть комнат рассчитана под них. Кровать, стол, шкаф, что раньше еще было нужно? Сэм сам ее выбрал, – словно прочитав мои мысли, извиняющимся тоном добавил Кливлен, пропуская меня вперед. Пока я обследовал комнату, он так и остался стоять у двери, не решаясь войти.
Обследовать, по сути, было нечего. Заправленная кровать, с явно свежим бельем, а не тем, которое могло бы лежать здесь полгода. Небольшой узкий шкаф, в котором в идеальном порядке лежала одежда подросткового размера, даже носки распределены по цветам в нижних ящиках. На столе несколько книг, тетради, шариковые ручки, карандаши и другие канцелярские принадлежности, настольная лампа, прикрученная к стене. Небольшое окно с плотными шторами, за которыми оказался ряд перекрестных решеток. Ни игрушек, ни поделок, ничего, что могло бы говорить о том, что свое существование здесь проводил человек, а не робот.
– Здесь прибирали? – спросил я, прекрасно видя, что в комнате нет пыли, чтобы отвлечь мистера Харлоу, последовательно оглядывая и, стараясь незаметно, простукивая стену и мебель. Заметив несколько подходящих мест, которые не было возможности осмотреть тайно, решил вернуться к ним в свой следующий визит.
– Что? Ах, да… Да, дом старый, то мыши заводятся, то какие-то клопы, мы очень боимся термитов, стараемся чаще убирать. Без этого нельзя, к сожалению, – свою сбивчивую речь он произнес, опустив глаза.
– Мда… Нынешние дети не любят игрушек… У него был телефон? – задав вопрос, я еще раз демонстративно оглядел комнату, всем видом показывая, что закончил.
– Игрушек? Игрушки были. Просто понимаете… Их все покупала Мари,а в более старшем возрасте – вместе с Сэмом, какие ему нравятся. Я сначала пытался как-то участвовать, но не располагал слишком большим количеством времени, все время покупал не то. А они были так счастливы. Все время ходили куда-то вместе: кафе, музеи, детские спектакли, выставки. Мари хорошо заботилась о нем, я так не сумел. И когда… когда ее не стало, на следующий день он не смог войти в свою комнату, случилась истерика. Так повторялось снова и снова. Первое время он спал со мной, но потом… – Харлоу замолчал, и больное, тяжелое молчание заполнило комнату, – Вы же понимаете, я женатый человек… Психолог посоветовала убрать игрушки, и все, что связано с матерью. На время. Мы собрали все в мешки и унесли в подвал. Этого оказалось не достаточно, тогда решили сменить ему комнату. Он выбрал эту. Я не настаивал, лишь бы он спал спокойно. Поставили решетки, сейчас не безопасно, не хотелось бы, чтобы к ребенку забрался вор среди ночи. До этого он спал на втором этаже. Если хотите, я могу принести игрушки, или можете сами посмотреть их в подвале.
– Думаю, в этом нет необходимости. Я так понял, два года он не прикасался к ним? – в ответ отец отрицательно покачал головой.
– Даже ни разу не вспомнил о них.
– У него был психолог?
– Не долго.
