отправиться туда. Я намеревался принять на веру рассказ Макканна о случившемся в кукольной лавке – по крайней мере пока что. В то же время я не хотел делиться с южанином своими размышлениями больше, чем необходимо.
– Макканн, вы установили круглосуточное наблюдение за лавкой кукольницы, как мы договорились вчера?
– Еще бы, док. Там и блошка не проскочит.
– Есть новости?
– Ну, парни вроде как окружили лавку около полуночи. В самой лавке было темно. Задняя дверь выходит во двор, там есть еще одна халабуда. Окно одно, со ставнями, но под ними парни углядели полоску света. Часа в два пришла та бледная девица – и в халабуду. Парни, следившие за двором, услышали оттуда какой-то гвалт. Потом свет потух. Утром девица открыла лавку. Через какое-то время пришла и та толстуха. За ними следят, точно вам говорю, док!
– Что вам удалось выяснить о них?
– Толстуха называет себя мадам Мэндилип. Рыбомордая девица – ее племянница. Так она, по крайней мере, говорит. Они приехали в город около восьми месяцев назад. Никто вроде как не знает откуда. По счетам платят в срок. Похоже, денег у них много. В лавке торгует племянница, старуха сама там особо не показывается. Они с той девицей вроде как неразлучны, а с другими общаться не хотят. Соседей всячески избегают. У старухи много особых клиентов – в основном богачей. Парням показалось, что в лавке продают как простые куклы, так и какие-то необычные. Говорят, их толстуха сама делает, мол, в этом она мастерица. Соседи их терпеть не могут. Парням даже нашептали, что старуха толкает дурь. Пока вроде как все.
Необычные куклы? Богачи? Такие как Бейли и банкир Маршалл?
Простые куклы – для акробата и каменщика? Но и их куклы могли оказаться в каком-то смысле «необычными».
– Кроме лавки, в том доме еще вроде как две или три комнаты, – продолжил Макканн. – А на втором этаже – большое помещение, может, склад. Толстуха и ее племянница взяли весь дом в аренду, живут в комнатах на первом этаже.
– Отличная работа! – воскликнул я. Помедлив, я осторожно поинтересовался: – Макканн, а эта кукла вам случайно никого не напомнила?
Громила прищурился.
– Ну, вы, док, и скажете…
– Видите ли, мне показалось, что она немного похожа на Петерса.
– «Показалось»?! «Немного похожа»?! – взорвался он. – Какого черта, док?! Самый что ни на есть вылитый Петерс!
– Но вы мне об этом ничего не сказали. Почему? – подозрительно осведомился я.
– Да будь я проклят… – начал Макканн, но сдержался. – Я ж вроде как увидел, что вы его узнали. И подумал, мол, Шевлину-то о том знать без надобности. Ну и смолчал. А потом вы мне такой допрос с пристрастием устроили, что не до того было, верно я говорю?
– Человек, сделавший эту куклу, должен был хорошо знать Петерса, – невозмутимо продолжил
