уперся взглядом в Брюнета. И заговорил медленно, с нажимом:
– Тем не менее получается, что, когда ты ставил нам с Купчиной задачу «поводить жалом», тебе уже было известно, что Омельчука дёргали в прокуратуру в связи с убийством Червеня. И именно этот факт, а не предполагаемые «интегральные» хлопоты стал истинной причиной твоего интереса к этому делу. Так?
– В общем, да, – не сразу сознался Голубков.
– Поздравляю вас, гражданин соврамши. Да, кстати, а как насчет Маши Свешниковой?
– А что Маша? – несказанно удивился Брюнет, никак не ожидавший захода с такой стороны.
– Она ведь до недавнего времени ходила в содержанках Омельчука?
– В своем отрочестве Маша перебывала в содержанках у половины деловой Москвы! И у одной трети делового Питера! – пренебрежительно фыркнул Виктор Альбертович. – Так вот Жека… Евгений Богданович – он во второй половине!
– А чего так? Неужто мальчиков больше любит? – невинно поинтересовался Петрухин.
– Да потому что он терпеть не может гламурных шалав! – рявкнул Голубков.
– Но тем не менее ребеночка он ей заделал.
– Да откуда у вас такие сведения?!
– Мы своих источников не сдаем!
– Говно у вас, а не источники! Мой вам совет: поинтересуйтесь при случае фамилией дитяти Свешниковой. Не удивлюсь, что таковой окажется Тигунов. Как минимум, отчество будет Павловна. Или Палыч.
– Ху ис Тигунов?
– Павел Андреевич Тигунов. Шеф международного департамента в Минспорттуризме. Очень серьезный человек. Некогда имел, а может – имеет до сих пор, серьезные подвязки с «тамбовскими»… Правда, бабник. Ну да все мы… хм… не без греха… По слухам, именно этот старый конь пропахал Свешникову. И, как вы выражаетесь, «заделал» ей ребеночка.
– Хорошо, Витя, мы поинтересуемся. Обещаю.
– Вот и добре. Только не перестарайтесь. Потому как «многие знания – многия печали», – слегка подуспокоился Брюнет.
Он перестал, наконец, расхаживать по кабинету и бухнулся в начальственное кресло:
– Да, а пока один из вас станет «интересоваться», ко второму у меня будет серьезное поручение.
– У-у-у! Начинается!
Стоически проигнорировав петрухинское «у-у-у», Голубков продолжил:
– В пятницу нужно сопроводить нашего юрисконсульта на Вологодчину. На историческую, так сказать, родину «Интеграла».
– Час от часу не легче! Слыхал, Купчина? Оказывается, все ранее поведанное было не более чем прелюдией! Просто наш с тобой босс издаля заходит.
– Борисыч!
– Я!
– Ты не борзей, а? Все ж таки пока я в этих стенах банкую, а не…
– Понял. Ты начальник, а мы – так. Приношу свои извинения. Был неправ. Вспылил. И все такое… Но я обратно не догнал: ты же только что сознался, что «Интеграл» при сложившихся
