штукатуров Галина.– Может другим пакостей меньше будете делать, а то больно возгордились. Подумаешь бригада мне передовая нашлась, навешали на груди медаляшки победителей соцсоревнования, а форсу будто орден Ленина носят на себе. Да плевать, я хотела на ваши награды, вы их не трудом, а горлом заработали. Я почитай, пятнадцать лет в управлении работаю, а мне даже за все года ударника коммунистического труда не дали, не смотря, что я ни пью, не курю и никогда больничный лист не беру. А вы постоянно, то пьяные, то сраные, то болеете по месяцу. Не понимаю, как вам эти медаляшки достаются?
Ей порывался возразить Митяка, но Черныш не дал ему, толкнув того локтем в ребро и, первым схватился с женщиной в перепалку:
– Ты зимой в тепле работаешь, а мы на морозе. И наша работа считается самой важной и ответственной. Мы брак если, допустим, значит, кровля потечёт, тогда и ваша отделочная работа, ничего стоить не будет. И к тому же нам доверяют воспитывать молодых кадров – важно кивнул он на Олега, – а у тебя в бригаде одни старые грымзы работают, как и ты сама.
Этого оскорбления Галина потерпеть не смогла, она встала с места и, вырвав из рук Черныша бутылку, топнула ногой:
– Это я – то старая грымза? На себя посмотри лохмудей поганый. Одним ведь навозом питаешься да помои пьёшь – подняла она бутылку к верху.– Рожа от вина облезла, а кожа желчью пропиталась – на лимонную корку стала похожа. Да тебе пёс вшивый, начальник городского кладбища уже второй месяц прогулы ставит, после того как вы мальчишку смолой обварили и из бригады вышибли.
По автобусу прокатился смех.
Черныш не ожидал такой атаки от женщины. Противостоять ей прилюдно он не мог. Поняв, что словесная баталия проиграна, он попытался вырвать у неё бутылку с вином. Но она, придавив его грудную клетку коленом к сиденью, спрятала вино за спину.
– Не отдам, пока не извинишься за старую грымзу, – прошипела Галина.
– Ладно, проехали, – взмолился Черныш и протянул руку к бутылке.
Но бригадирша твёрдо заняла позицию, не убирая своего препятствия с его грудной клетки.
– Да отдай ты ему Галина его пойло, – раздался голос маляра Насти.– Пускай захлебнётся. Только на кладбище городском ему делать нечего. Нехай его хоронят в своём селе и не на погосте, а на поляне, где мухоморы да поганки растут.
Это был словесный артобстрел, после которого Черныш произнёс всего одно слово:
– Извини!
Галина вернула ему бутылку и села на сиденье рядом с Настей, где они громко начали обсуждать все грехи кровельщиков.
Олег сделал вид, что прислушивается к их беседе, но на самом деле ему было в это время всё равно. Он без них всё знал из исповеди Мартына. Выпитое вино полностью расслабило его, а свалившийся на него неплохой денежный куш, придавал больше уверенности и массу надежд на дальнейшую личную жизнь.
– Не слушай их? –
