мечта была очень сильна. Настолько сильна, что даже проникла в его сны. И тот самый сон, который все не шел у Черского из головы, вдруг повернулся другой стороной.
Да, там, во сне, эти бестолочи бросили его и ушли веселиться. Но когда ему поручили их сторожить – они вручили ему и власть. Он стал их шерифом.
И теперь он тоже должен стать шерифом.
Черский потянул за фигурную медную ручку и шагнул в теплый желтый свет пострадавшей парикмахерской.
6. Верхом на торпеде
Внутри парикмахерской все оказалось таким же, каким он видел снаружи, – но сейчас, после разгрома, это казалось не перспективным бизнесом, а каким-то музеем восковых фигур.
Замерли парикмахерши. Администраторша в сером жакете тоже так и не двинулась с места, и на ней просто лица не было.
Даже клиенты окаменели в креслах с волосами торчком, совершенно обескураженные.
Черский был единственным, кто здесь двигался.
Он прошел на середину небольшого зала, хрустя подошвами по зеркальным осколкам, и улыбнулся ошеломленной администраторше.
Она робко улыбнулась в ответ. Молодая женщина в жакете явно гадала, что устроит этот незваный клиент.
– Я мог бы вам помочь с поисками этого человека, – сообщил он.
– Н-не надо, – осторожно заговорила администраторша. – Не надо тут у нас войну устраивать. Мы все подметем, все почистим. Все равно это случилось…
– Моя помощь не может ничего отменить, – согласился Черский, – но поможет избежать повторения.
– Если это так, то…
– Самый главный вопрос – вы под кем ходите?
– Что вы хотите…
– Бросьте, в наше время бизнес без этого невозможен. Кто вас охраняет? Кто решает ваши проблемы?
Сама эта мысль вызывала невольную тошноту – но Черский слишком хорошо понимал, что это правда. Эту неприятную правду не рискнула бы напечатать самая радикальная оппозиционная газета – ну разве что отбитые анархисты-юмористы из «Чернобыльского Ежика», которым сам черт не брат, и именно поэтому они вне политики.
А дело было вот в чем: весь этот криминал полез наружу, потому что был неизбежен.
Это тем, кто вещал о «целях и задачах перестройки», казалось, что надо просто ввести сухой закон и свободную торговлю, и все получится – хотя, казалось бы, было ясно, чем начнут торговать в первую очередь. А что, у комсомольцев вот получалось.
Между тем достаточно было хоть немного пошевелить мозгами, чтобы разглядеть очевидное: если бы можно было просто так брать и переделывать людей на нужный лад, то зачем эта вся канитель с перестройкой и ускорением? Строили бы сразу коммунизм – и дело с концом!
Но человек, как его ни гни, все равно все по-своему сделает. Особенно если поставлен в такие условия, когда вертеться надо. Потому и получается, что строят коммунизм – а получается черти что.
Пока
