это река с непрерывным течением воды. А этот можно сравнить с озером, чью гладь время от времени нарушает дуновение ветра или брошенный камень со стороны. И спешу тебя разочаровать: это все, что я знаю. Если ты хочешь выйти за рамки постоянного размышления про время, то мой тебе совет: выйди за границы здания, расширь сознание.
Я разрывался от вопросов, на которые хотел получить ответы, а этот дух обрубил их на корню. Наверное, я далеко не первый повстречавшийся ему здесь и он знает заранее, что я хотел спросить.
– Зачем ты пытаешься обмануть! Столько времени находишься здесь – и знаешь только это? – мой вопрос прозвучал с недоверием. Опустив взгляд вниз, но не на пол, он посмотрел куда-то примерно в области моих колен, а затем, сделав глубокий вдох, начал рассказ:
– Признаю, ты очень проницателен, не такой, как твои предшественники. Мне очень неприятно вспоминать эту историю, но, если ты настаиваешь, я готов сделать исключение. Сейчас говорю совершенно искренне: я без понятия почему, в силу привычки или по каким-то другим причинам, но в этом мире, к сожалению, преобладают все те же качества, что и в первом. До смерти я работал почтальоном, страдал от психического расстройства – агорафобии, боязни открытых пространств и скопления людей. Каждый выход во двор для меня был сравним с подвигом. Проводить время на диване, смотря телевизор, было самым любимым развлечением, игра «Переключай канал, пока не показали рекламу» – единственная отдушина. Может, из-за своего страха в той жизни я до сих пор боюсь покинуть больницу. Я умер, когда мне было семьдесят два, и больше никогда не видел своего дома, родных стен с пожелтевшими обоями.
– Но ты как-то работал и не боялся при этом выходить из дома? – прервал я его рассказ в надежде уличить во лжи.
– Да, конечно, – невозмутимо продолжил он. – Мне просто повезло встретить девушку, с которой мы прожили душа в душу, несмотря на все мои недостатки. Целых пятьдесят лет мы были счастливы, только она знала, как заставить меня выйти на улицу. Только она могла замотивировать выйти из дома. Неважно, была это работа или обычная прогулка по магазинам. Моя любимая…
Последние слова он произнес шепотом, с болью и грустью вздохнув. Вздох был еще одной имитацией эмоций Первого мира, потому что отсутствие физической оболочки не требовало постоянной подпитки кислородом. Мне и без этого было понятно, что главное наказание для старика – разлука с этой женщиной. Кажется, он бы заплакал, если бы это было возможно.
– Постоянно, как часовой, я не покидаю свой пост, наблюдаю за палатами вокруг. Не привезли ли мою Татьяну? Я готов ее встретить в любой момент и отправиться с ней за порог этих стен в неизвестность.
– Как ты можешь быть уверен, что ее привезут именно сюда?
– Я работал почтальоном и много знаю про муниципальное обслуживание. Наш дом находится в зоне покрытия этой больницы. Именно поэтому ее привезут сюда, по крайней мере я хочу в это верить. Без нее я не покину этого здания.
– Но
