прав… Извини, совсем тут «зашился»… Ну, первое: насчет подарка в виде иномарки, о чем ты меня просил, я закидывал удочку на заседании исполкома НТПС. Как я понял, особенно никто не возражает. К Рождеству Христову жди.
– Ну, спасибо! Я так рад, Евгений Степанович, так рад, что и слов нет.
– Не сильно радуйся, Олежек. До Рождества еще далеко, так что могу и передумать.
– Нет уж! Вы же обещали, а слово – олово.
– Вот именно, что слово – олово. А олово имеет свойство легко плавиться.
– Но вы же сдержите обещание, да?
– Я буду стараться, но и ты…
– А что я? Я готов всегда вам служить, служить верой и правдой.
– Ловлю на слове, Олежек.
– Что, опять что-то срочное?
– Не столько срочное, вишь ты, сколько очень ответственное.
– Слушаю вас.
– Еще бы не слушать, – Шилов расплылся в самодовольной ухмылке, – с руки ведь кормишься. И щедро кормишься. Разве не так?
Журналист, естественно, промолчал, однако подумал: «Кого и доить, если не таких, как ты?»
Глава 5. Старожил
1
Сидорчук что-то торопливо писал, когда послышался скрип отворяемой двери его кабинета.
– Позволите войти, господин полковник? – спросил Фомин.
Хозяин встал, дружелюбно улыбаясь, вышел из-за стола и пошел навстречу, заранее протягивая руку для пожатия.
– Конечно, Александр Сергеевич, проходи, присаживайся. Наконец-то удостоил чести быть у меня… Кофе? Чай? Минералку?
– Спасибо, ничего не нужно.
Фомин прошел к столу, выбрал мягкий стул, который, по его мнению, самый надежный, присел. Его выбор оказался удачным: стул под ним выдержал нагрузку, издав лишь слабый скрип. Хозяин кабинета вернулся на свое место.
– Ну-с, что привело? – спросил он, внимательно всматриваясь в лицо подполковника. Наверное, он хотел заранее выяснить: по делу или по долгу вежливости? Увы, лицо пришедшего было совершенно непроницаемым.
– Я к вам, можно сказать, за советом.
Хозяин окончательно расплылся в самодовольной улыбке.
– Готов служить… Буду рад, если мои советы сгодятся.
– Непременно сгодятся, – в тон ему, также улыбнувшись, заметил Фомин. Он слегка приподнялся, придвинул чуть ближе стул, осторожно опустился (ох, уж эта современная мебель!), положил локти на столешницу, сцепив пальцы своих огромных рук (это его любимая поза во время разговора с собеседником). – А иначе и быть не может.
– Внимательно слушаю.
– Господин полковник, вы здесь, если позволите так выразиться, старожил…
Слово «господин» неприятно резануло слух Сидорчука, но все-таки смолчал, и даже бровью не повел, так как ему уже докладывали об этом «пунктике» представителя центра.
– Но и тебя,