дома. Вон, и церковь через много лет восстановили. А то стояла бедная, зияя пустыми окнами-глазницами. Мы забирались, помню, на колокольню. С нее весь город, как на ладони. Сколько десятилетий разрушали, а ведь ничего не смогли сделать: умели наши предки строить… И, правду скажу, мы, пацаненки, озорничали. Заберемся, бывало, на звонницу, и особым шиком для себя считали поссать сверху. Да! – он опять шумно вздохнул.
Фомин тотчас же воспользовался паузой.
– Я пришел затем, чтобы кое-что понять.
Хозяин кабинета не стал дожидаться окончания фразы.
– А что именно ты хотел бы понять? – спросил он, сделав ударение на последнем слове.
– Хотел бы понять, – невозмутимо продолжил Фомин, – характер взаимоотношений власти и исчезнувшего предпринимателя Курдюкова.
– Например? Власть – понятие ёмкое и весьма растяжимое. Тебя кто-то конкретно интересует?
– Так точно.
– Например?
– Некоторые руководители города, я это установил точно, были с названным лицом в близких отношениях, я бы даже сказал, в дружеских…
– Ты о ком? Что ты все ходишь вокруг да около?
– Допустим, глава городской думы… Или мэр города, его первый заместитель… И сей список мог бы продолжать до бесконечности.
– В списке, конечно же, нашлось место и мне.
– Скрывать не имеет смысла.
– Итак, ты говоришь, что властная верхушка города, в том числе и я, была в дружеских отношениях с Курдюковым. Какой смысл ты вкладываешь в слово «в дружеских»?
– Самый прямой смысл. Знаю, что первых лиц города часто видели в обществе упомянутого мною Курдюкова.
– И что из того? Сейчас, вот, я дружески общаюсь с тобой, а завтра ты совершишь правонарушение. Я, что, обязан буду часть груза ответственности брать на свои плечи? Или как, а? Извини, но скажу тебе прямо: в этом нет ничего удивительного. Интересующее тебя лицо, во-первых, числилось в меценатах, поддерживая дальнейшее развитие спорта, особенно его тяжелых видов: штанга, бокс, борьба. И ты должен знать, что наши, именно наши представители имеют прекрасные результаты, в том числе на всероссийских, европейских и даже мировых чемпионатах.
– Господин полковник, а вы никогда не задавались мыслью о том, почему он не покровительствовал, предположим, гимнастам иди другим представителям легкой атлетики?
– Ну, знаешь ли… Мало ли почему… Все имеют свои пристрастия: одни обожают футбол, другие хоккей, третьи, как в данном случае, бокс. Сколько людей, столько и пристрастий. Слава Богу, что хоть в этом люди имеют право выбора: одни – любят, вторые – ненавидят, а третьи – ко всему равнодушны.
– И тем не менее…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
