со своей работой. Они были обязаны заинтересовать детей. То есть выходило, что остальные тренера обрабатывают семью директора.
Он появился за три дня до зарплаты, бледный, худой с шаткой походкой и стыдливыми глазами. Запах дорогой туалетной воды не могли заглушить прелого душка, который, похоже, вжился в его тело. Ощущение было такое, будь – то он всё отсутствующее время спал рядом с гнилым картофелем.
День зарплаты наступил. Утро в этот день было солнечным, в спортивном зале из тренеров был только один Владимир Сергеевич. Он закрыл все жалюзи на окнах, чтобы лучи солнца не били по глазам молодых спортсменов, и проследовал в кабинет директора.
…Зарплату всегда выдавал сам директор. Вручая конверты сотрудникам, у него голова не кружилась от омерзения к самому себе, напротив он в это время себя чувствовал, могущественным и великолепным! Людмила Ивановна Шутова сидела за столом и перебирала бумаги. Когда она заглянула в конверты с деньгами, сразу определила, что скандал сегодня более чем предсказуем. Лазарев её на днях предупредил, что если в этот месяц у него не будет прилично шуршать в кармане, то разнесёт весь клуб вместе с директором, – о чём она Хаджу и не думала предупреждать.
Он вошёл в кабинет с недобрым лицом и не просто вошёл, а наехал на директора словно танк:
– Где мой конверт, – протянул он резко свою ладонь к лицу директора.
Тот от неожиданности откинулся на спинку кресла и, съёжившись, показал на небольшую стопку конвертов лежавших у него на столе.
– Найди свой там, – пробормотал он, и опустил голову.
Лазарев отыскал свой конверт и извлёк из него всего лишь две купюры достоинством по тысячи рублей. Недовольно зашевелил губами и засунул деньги назад в конверт. Посмотрел на Шутову. Людмила Ивановна сидела и умоляюще смотрела в глаза тренера, будь – то прося не устраивать сейчас грозы. Но Лазарев был изрядно перенасыщен долгими обещаниями Хаджи и в этот миг его уже никто не мог остановить. Он ещё перед дверью кабинета спрятал свою приятную улыбку, и немая мольба Людмилы Ивановны никакого действия на него не произвела. Он окинул грозным взглядом директора:
– Саня, ты, когда мне нормально платить будешь? – небрежно опустил он конверт в карман трико.
Хаджа, изобразив лисью мордочку, сделал утвердительный жест рукой.
– Всё со следующего месяца это уж точно конверт будет у тебя значительно толще. С приходом новой сотрудницы, – кивнул он рядом на сидящую Людмилу Ивановну, – наши дела пойдут в гору.
– Фу, как уже надоело слышать от тебя подобные обещания, – рявкнул на весь кабинет Лазарев, – дела, которые ты подразумеваешь под деньгами, пойдут у тебя и твоих родственников, а я не намерен горб свой гнуть ни на тебя и на твою семью. Насточертело всё! Брошу пахать на тебя, перейду в клиентуру.
