и мудрой женщиной. В этом браке родился их сын Тимур. В их отношениях не было бурь и страстей, но это было то, к чему стремился Федор, – тихая гавань в повседневных заботах трудовых будней.
Лина продолжала рассказывать о том, как за одной встречей с Тимуром последовали следующие. О том, как она чувствовала себя влюбленной и счастливой, и о том, как сильно была расстроена, когда узнала, что Тимур – активный участник военных действий. Как была она разочарована тем, что Тимур утаил о своей профессии, когда в ходе первых разговоров понял, что основой ее мировоззрения было распространение мира и согласия во всех уголках Вселенной. Он не стал поднимать на смех ее идеалы, так не схожие с его собственными. Лина рассказала о том, как Тимур предложил улететь с ним на Землю и дал на раздумье пару недель. Друзья и родные говорили ей о том, что она сумасшедшая, но уже сразу после его предложения она знала, что пойдет за ним куда угодно и когда угодно. У нее не было родителей, ее воспитывала тетя, и та сказала ей, чтобы Лина тщательно обдумала свое решение. «Твой юношеский максимализм может поломать тебе твою жизнь и твою карьеру. Ты играешь со своей судьбой», – сказала она.
На что Лина ответила, что уже переросла свой юношеский максимализм, вольна в своих решениях и не желает больше ничего слышать об этом. Тетя молча улыбнулась и обняла ее.
Федор Игнатович слушал Лину. Девушка рассказывала мягко, словно на уроке перечисляла факты из своего хорошо подготовленного конспекта, но все-таки в некоторых местах ее речь сбивалась, она говорила эмоционально, торопливо и повторялась. Она была так похожа на его первую любовь. Во внешности девушки чувствовалось, что она принадлежит другой расе; даже движения ее походки отличались от земной. Но тембр ее речи, ее выученной земной речи, был похож на тонкий голос его первой горячо любимой женщины.
– …Так я оказалась здесь, – сказала Лина.
Окончив свой рассказ, она посмотрела на небо и вздохнула.
– Ты скучаешь по Санксу, тете, сестре?. – спросил Федор Игнатович.
– Да, скучаю, честно, очень скучаю. Но больше я скучаю по Тимуру, – ответила Лина.
– Я должен кое-что сказать тебе.
Лина посмотрела на свекра. Тот продолжил:
– Лина, я был у врача несколько месяцев назад. Я болен. У меня злокачественная неоперабельная опухоль.
Лина остановилась посредине аллеи, по которой они шли.
– Подождите, что это значит? – сказала она, – Я не верю, что ваша медицина не может справиться с обыкновенной опухолью!
– Может, но не с моей. Я сам во всем виноват. Я слишком запустил свою болезнь. Уже поздно что-либо изменить.
Лина взяла руку пожилого мужчины в свою.
– Вы не представляете, как мне жаль. Неужели нельзя ничего сделать?
– Увы, дорогая моя, увы. Врачи дали срок не больше года.
Молча и рука об руку они пошли дальше по аллее. Солнце
