вертихвостка симпатичная: обстановку вынюхивать. Ну, Вероника. Ну, шалопайка бессовестная. Так и знала Манька, что добрые люди правду говорят: пока муж-хулиган на зоне баланду хлебает, гуляет разбитная Панова направо и налево без размышлений и чувства вины.– Ну, я вас устрою, бедолаги. Пожалеете, что на свет родились, – усмехнулась Манька Рукавица, ехидно шмыгая носом, и принялась думать думу. Ну, а как не думать, как не размышлять? Месть – это не хухры-мухры, тут коварство нужно и трезвая голова. Устроить мордобой каждый дурак может, а тонко и изощрённо отомстить способны лишь единицы.
А поздно вечером вернулся домой её славный Петя, смурной и сильно пьяненький, повалил со стола эмалированную кружку, опрокинул деревянный табурет и завалился в тёплую постель к верной жене под бочок, захрапев на всю хату, как зерноуборочный комбайн.
– Запереться забыла, – посетовала Манька тихонько, глядя сухими глазами в темноту, – Снова надо к подворью Ужицких идти, а там всё шиповником колючим заросло, к погребу не подобраться. Ух, Петька, сукин ты сын! Да поможет мне Бог. Или НЕ Бог.
Глава 1. Манька Сорванец
В ту пору сирота Манька Волкова, прозванная за свой хулиганистый нрав и уголовное поведение Сорванцом, отметила своё двадцатилетие. Воспитывал её дед-вдовец, молчаливый и не склонный к проявлениям нежности человек, и видимо поэтому назвать Маню девушкой можно было с большим натягом: бритый затылок, замызганная мазутом тельняшка и сидевшие мешком штаны сбивали с толку всех, кто видел Волкову впервые, и лишь по-девичьи нежная кожа, тонкая шея и пушистые ресницы заставляли слегка задуматься. Парень? Слишком высокий тембр голоса, слишком тонкие запястья, едва заметная за мешковатой одеждой грудь и полное отсутствие растительности на лице позволяли в этом усомниться.
Девчонка, но такая девчонка, что оторви и выбрось.
Кое-кто считал Маньку симпатичной и настоятельно советовал ей пересмотреть гардероб и отпустить волосы, но Сорванец была непреклонна – шнырять по чужим курятникам в юбке было неудобно. Всё село знало, что Манька подворовывает, но из уважения к её деду-фронтовику и родителям, героически погибшим несколько лет назад при тушении пожара на машинном дворе, закрывало на проделки местного Сорванца глаза. Бедную сироту жалели и спускали ей с рук многое, чем та бесстыдно и регулярно пользовалась. Главное, нужно было делать вид, что ничего особенного не происходит.
Подумаешь, у Иванцовых курица пропала, а из кухни Сорванца на всю улицу аромат куриного бульона стоит, хотя птицу та отродясь не держала. Иванцовы – люди понимающие, они бы и сами голодающую сироту угостили, просто не хотели подарком смущать. Пострадавшие молчат, а хитрой Маньке того и нужно.
Одно время Манька Волкова, с трудом окончившая восемь классов, подрабатывала сторожем в сельском магазине, но после пропажи двух ящиков портвейна была с работы уволена. Сам председатель сельсовета провёл с Маней беседу о моральном облике коммуниста и вреде бытового пьянства, но на юную
