к выводу, что так продолжаться не может. Мне придётся от чего-то отказаться. И я решила отказаться от работы. Конечно, она приносила мне некоторую сумму денег, но не стоила того нервного срыва.
Всё это время я продолжала жить в семье моего партнёра. Поскольку полноценно поддерживать финансово я никого не могла, то помогала по дому в меру своих возможностей. Я делала всё, чтобы быть полезной, чтобы не чувствовать себя «трутнем». К счастью, мне повезло поддерживать хорошие отношения с мамой моего молодого человека, что во многом очень облегчало жизнь. У меня была крыша над головой, еда и хорошая компания в лице, как я тогда считала, «будущей свекрови». Я чувствовала себя частью его семьи, считала себя таковой. Особенно радовало то, что мой возлюбленный, к моменту моего срыва, вот уже некоторое время как вернулся из заграницы и работал по профессии.
Я помню, как несмотря на то, что готовилась к предмету по детским болезням, была вынуждена его пересдавать снова и снова. Самое обидное – я каждый раз тщательно перечитывала материалы. В итоге отвечая устно, поскольку это был последний шанс доказать, что я не списывала, а действительно училась, мне удалось получить зачёт. Но это чувство бесполезности ещё долго сидело во мне. Внутри звучали вопросы: как так? Неужели я настолько тупая, чтобы со всей подготовкой не сдать? Чего мне не хватает? Почему я не справляюсь?
Я написала увольнительную на работе и со спокойной душой закончила второй курс медсестер. Но на права у меня тогда так и не получилось сдать. Даже практику так и не начала, несмотря на то, что теорию прошла. Видимо, я была настолько обессилена переездом, нагрузкой, что на личные стремления не осталось сил. На права я сдала намного позже, чем мне хотелось бы: после того, как выгорела в больнице. Но до этого я ещё дойду.
С одной стороны, мне хотелось снова начать работать, хотелось чувствовать себя независимой, с другой стороны мешали собственные страхи. Доведя себя до нервного срыва я решила, что буду делать всё возможное, чтобы не перетруждаться. Судя по всему, у меня до сих пор с этим проблемы: ну, не могу я что-то делать наполовину – или делаю по максимуму, или не притрагиваюсь вообще. Не отрицаю, выходит, что я кидаюсь из крайности в крайность, но я к этому привыкла за долгие годы. Хотя, признаюсь честно, я работаю над собой, ищу золотую середину.
Лето, после окончания второго курса, ничем особенным не запомнилось. Может в тот период у меня и были переживания, радости, но сейчас я их вспомнить не могу. Вот так и подошло время к началу третьего курса.
То, что мне запомнилось в тот учебный год была финальная практика. Я попросилась проходить её в Елгаве, в хирургическом отделении. За всё то время, что я там провела – коллектив мне стал как родной. Я даже хотела остаться там работать, но мне не могли гарантировать места в хирургическом отделении, а с терапией я особенно не дружила. Та всегда казалась мне скучноватой.
Под конец практики я стала «своей» в отделении, мне это нравилось. Особенно приятное было то, что и медсёстры,
