узкую дверь и благополучно вытащив за собой все свои юбки, уже думала выдохнуть с облегчением, но от стены уютного коридора отделился силуэт. Я вздрогнула.
– Играете в Золушку, мисс Лили?
Это был Августос. В руках держал мои атласные туфли.
– Боже, – прошептала я, смутившись. – Извините.
Протянула руку, чтобы забрать своё, но глазами поймала его взгляд и поняла, что так просто мне не отделаться.
– Думаете, пару раз улыбнётесь, сбежите, оставив туфли, и молодой человек уже у ваших ног? – Лукавая улыбка дрогнула на мужских губах, но что-то недоброе смотрело на меня из глубины пристальных чёрных глаз.
– Я не… – растерянно начала я, возмущённая высказанным предположением.
– Мне просто интересно, мисс Лили, неужели вы так уверены в красоте своих ног?
– Моих ног? – глупо повторила я, не в силах отвести взгляд от чёрных гипнотизирующих глаз молодого графа.
– Ваших ног, – повторил мужчина. – Что ж. Давайте проверим, – вдруг предложил он, а затем опустился передо мной на колено.
Я словно онемела и молча смотрела на то, как мужская рука пропадает под пышными юбками моего платья. Вздрогнула от прикосновения горячих пальцев к щиколотке. Пальцы на секунду замерли, затем заскользили вверх и остановились на середине голени, обхватили и сжали, заставляя меня ойкнуть. Он приподнял мою ногу, словно ногу безвольной фарфоровой куклы, затем надел туфлю. То же проделал с другой ногой. А я так и не проронила ни слова. Лишь заворожённо наблюдала, словно всё, что происходило, происходило не со мной. Мужчина закончил и, оправив мои юбки, выпрямился и навис надо мной. Его глаза смотрели серьёзно, даже пугающе, а губы вновь улыбались.
– Крайне любопытно, – наклонившись, прошептал он у моего уха и, развернувшись, ушёл.
Я осталась одна. С бешено бьющимся где-то в районе головы сердцем и пылающим розовым ухом.
Вернувшись наконец в зал, сказала отцу, что плохо себя чувствую. Его нетрудно было в этом убедить, поскольку лицо моё покрылось лихорадочным румянцем, а руки дрожали.
Мы покинули бал, даже не дождавшись его середины. Я так и не встретилась с Бони.
Всю дорогу до дома отец верещал о том, что нельзя ходить босиком по каменному полу. И что по приезде велит мадам Шногл сделать для меня горячее молоко с чесноком.
Этот «живительный», по словам моего отца, напиток я отчаянно ненавидела с детства, но сейчас только рассеянно кивнула. Всё, что меня в данный момент беспокоило, так это шторм мыслей и эмоций, разрушающих меня изнутри.
ГЛАВА 3. ЭТО ЛЮБОВЬ ИЛИ ПРОСТО ВЕСНА?
В ту ночь я не смогла уснуть. А наутро в мою комнату маленьким вихрем из розового атласа влетела Бони.
– Как ты могла??! – возопила подруга, кидаясь ко мне и норовя наотмашь выписать пощёчину.
– Как я могла что? – уворачиваясь от оплеухи,
