озере за моей спиной. Я умалчиваю о том, что это идея Кая: не хочу, чтобы мне прочитали очередную лекцию о его характере.
Родители ничего не отвечают, поэтому я продолжаю говорить, но, поскольку заранее подготовленные реплики закончились, уже начинаю путаться.
– Понимаете? Водные фонарики! Представьте, какие классные фотки мы сделаем на следующем празднике для витрины и интернета!
– Интернета? – удивлённо переспрашивает отец.
– Ага, я тут подумала… может, нам открыть сайт? Я этим займусь, – быстро добавляю я. – На бесплатном домене. А ещё надо внести магазинчик в каталог «Магазинной лихорадки», приложение Джека. Но нам для этого понадобится сайт, чтобы покупатели могли делать заказы напрямую.
Папа качает головой.
– Это всё слишком сложно, Лия́. Нам это не нужно.
Я (вроде) понимаю, почему родители не рассказывают мне о проблемах магазинчика, но сейчас они просто лгут мне в глаза.
– Это из-за Найнай? – неуверенно спрашивает мама.
Мне ещё никогда не казалось, что мы настолько далеки друг от друга. Как можно понимать смысл одних и тех же слов настолько по-разному?
– Я сама всё сделаю! – в отчаянии кричу я. – Вам вообще не надо напрягаться! Вы беспокоитесь, что новый товар не будет продаваться и принесёт убытки? Нам необязательно заказывать слишком много фонариков! Проведём пробный запуск! Опросим клиентов!
Мама выставляет перед собой ладони в отвратительном жесте, которым она обычно пытается меня успокоить. Он всегда оказывает противоположный эффект: раздражает меня ещё больше, потому что мне кажется, что она не понимает всей серьёзности ситуации.
– Ли Я. – Она делает акцент на обоих слогах и произносит их с преувеличенными китайскими интонациями. Звучит почти так же, как когда европейцы называют своего ребёнка полным именем. – Мне кажется, это не очень хорошая…
– Мы закажем немного, – перебивает папа, и по его тону сразу становится ясно, что разговор окончен.
Теперь я беспокоюсь, что он согласился просто для того, чтобы заткнуть меня. Что, если у них действительно есть причины так сопротивляться – например, они считают, что на новом, непроверенном товаре мы в самом деле потеряем деньги? Я вдруг жалею, что начала так настаивать на идее, которую и сама ещё толком не продумала.
– Нам необязательно… – начинаю я. – То есть, если это слишком рискованно…
Я очень хочу просто сказать им, что знаю о просроченных платежах. Слова даже начинают складываться на кончике языка, но для меня это неизведанная территория. Я боюсь представить, что будет, если они узнают, что я читаю их почту – пусть даже по совершенно невинным причинам.
– Ничего страшного, – тем же тоном, что и раньше, говорит папа.
Мама плотно сжимает губы, явно не соглашаясь. Потом добавляет:
– Для начала закажем парочку и проведём пробный запуск. Чтобы убедиться, что качество хорошее.
Отец
