в тоске и тревоге, не давали ей сосредоточиться. Промучившись так несколько часов, она поднялась на мостик корабля и обратилась к капитану:
– Герр Штейнберг, я могу здесь посидеть? Я не буду мешать?
Капитан понимающе кивнул:
– Да, разумеется. Я распоряжусь, чтобы вам принесли чай и что-то перекусить, это поможет. Сядьте вон в то кресло слева, оно удобное.
После еды Мэйлинь задремала. Из сна ее выбил укол тревоги. Выпутавшись из мягкого пледа, которым ее кто-то заботливо укутал, она вскочила на ноги. Одновременно с этим в рубке из одной из переговорных труб прозвучал искаженный металлом голос:
– Капитан! Тучи на десять часов1, под ними что-то бликует.
Штейнберг поднял к глазам бинокль и замер, вглядываясь в указанном направлении. Затем ругнулся на немецком и подозвал Мэйлинь, протягивая ей второй бинокль.
– Посмотрите вон туда. Вон там облако в виде башни… и под ним чуть левее под самым краем. Видите?
Мэйлинь всмотрелась. То, что она увидела, было похоже на небольшую стеклянную каплю с крылышками, которая была на тонкой нити привязана к облаку.
– Что это?
– Наблюдательная капсула. Ее спускают с дирижабля, если хотят посмотреть вниз, а сами хотят оставаться невидимыми за облаками.
В этот момент капсула быстро стала подниматься и скрылась в облаке.
– Исчезла.
– Это плохо.
Через несколько минут нижняя поверхность облака потемнела и из него проявилась длинная сигара спускающегося дирижабля.
– Дирижабль на десять часов, – пролаяла переговорная труба, – идет курсом на перехват.
– А вот и гости, – проворчал капитан, – а до заката еще пара часов.
– Мы сможем уйти?
– Нет, – стоящий рядом старпом отрицательно покачал головой. – Это похоже на переделанный рейсовый дирижабль. Полужесткий, одна турбина. Но он все равно быстрее нас раза в полтора и по скорости, и по вертикали.
В носовой части гондолы гостя замерцал морзянкой фонарь. Чжан Лю стал размеренно переводить:
– Внимание… Дирижаблю «Юньшань»… Остановитесь… Передайте нам на борт… Мэйлинь… И возвращайтесь… Иначе… Падение.
– Это за вами, фройляйн. – Капитан повернулся к старпому. – Отвечайте: «Следуем за золотой пайцзой. Помешавший нам познает гнев императора».
После минуты, потребовавшейся на передачу сообщения в сторону второго дирижабля, с него последовал ответ. «Вы выбрали смерть», – проморгал морзянкой фонарь.
– Алярм! – Капитан в ярости ударил биноклем по поручню у лобового стекла рубки. – Занять места согласно посадочному расписанию!
– Мы будем садиться? – встревожено спросила Мэйлинь.
– Мы будем сопротивляться! Право руля! Начать подъем!
Слышно было, как в глубинах огромного
«На десять часов» по авиационному способу означает «слева и чуть спереди» относительно направления полёта.
