музею, – тихо говорит Вик. – И немалые суммы, тут отмечено несколько весьма значительных пожертвований. В этот раз ее нет в списке приглашенных, но готов поспорить, что приглашение ей прислали. Это могло бы стать нашим преимуществом, если бы…
Он замолкает, уставившись на экран.
– Если бы Уиллоу помогла нам, – заканчиваю я за него.
– Да.
– Нет, – тут же возражает Мэлис. – Мы не можем втягивать ее. Она и так уже слишком глубоко увязла в наших делах, просто зная об Иксе и его «заданиях». Если мы станем просить ее о помощи, то она может снова оказаться в опасности.
– Ты прав. – Вик по-прежнему смотрит прямо перед собой, но у меня такое чувство, будто на самом деле он смотрит сквозь экран. – Но если мы этого не сделаем, то нам придется придумать другой план, как попасть на это мероприятие. Или каким-то другим способом добраться до Гэлвина. И не похоже, что у нас много времени.
– Да, Икс и так чертовски зол на нас, – бормочу я. – Если мы начнем тянуть время, он может принять это за знак, что мы увиливаем от этой работы. И тогда…
– Да, я знаю, – огрызается Мэлис. – Ясно? Знаю я. Просто не думаю, что это хорошая идея.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, затем качаю головой.
– Ну, других у нас нет, поэтому, если никто не припрятал в рукаве какой-нибудь козырь, я поеду к Уиллоу.
Вик просто кивает, не отрывая взгляда от монитора компьютера, а челюсть Мэлиса снова сжимается. В его глазах что-то мелькает, и я успеваю понять, что это ревность, прежде чем оно исчезает. Не знаю уж, почему он ревнует, ведь это он виделся с Уиллоу после того, как она всех нас послала далеко и надолго, но, может, братишка знает, что у меня больше шансов убедить ее помочь нам, чем у него.
Что бы ни происходило у него в голове, Мэл ничего не говорит, поэтому я поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Теперь, когда у меня имеется план действий, я не теряю времени даром, возвращаюсь в гараж и сажусь на мотоцикл.
В это время дня Уиллоу находится в колледже, поэтому я еду к ней, радуясь, что Виктор все еще присматривает за ней, хотя она недвусмысленно велела нам этого не делать. Знание ее расписания очень помогает.
Я паркую мотоцикл у обочины и направляюсь к зданию, из которого, как я знаю, она скоро выйдет. Мне не приходится долго ждать. Как только я подхожу, двери открываются, и студенты выходят по двое и по трое, болтая между собой.
Так как сейчас лето, их стало меньше, поэтому когда Уиллоу выходит на улицу, я ее легко замечаю.
Она засовывает книгу в сумку, но, дойдя до нижней ступеньки лестницы, ведущей в здание, останавливается в нерешительности. И тут – будто какой-то глубоко укоренившийся инстинкт предупреждает ее о моем присутствии – она поднимает голову и смотрит на меня. И застывает. В сердце будто иглу вгоняют.
Ненавижу это. Ненавижу видеть, как она отступает. Не так давно она становилась мягкой, податливой, когда видела меня, на ее личике появлялась улыбка, а в теплых карих глазах светился огонек. Даже когда это противоречило
