плата за это оказалась высокой и мое состояние оставляет желать лучшего и по сей день.
Итак, утром следующего дня мне пришлось рано проснуться, а это ой как не совместимо с моим организмом, особенно с мозгами, которые с утра ну никак не хотят работать.
Я приняла душ, сделала боевой раскрас и в половине девятого стартанула к Спортивной.
Путь до Соломоновны занимал ровно тридцать минут и уже в девять ноль-ноль я стояла перед ее парадной.
– Ну привет! – поприветствовала меня Ирина – проходи – и мы направились по коридору в сторону ее комнаты.
Ирина Соломоновна еле передвигала ноги, останавливаясь после трех маленьких шажочков, потом замирала стоя на несколько секунд и опять делала три шажка. Я протянула ей согнутую в локте руку и так мы и дошли до ее комнаты.
– С утра мне тяжелее всего – пояснила она – пока действие лекарств не начнется.
– Много препаратов принимаете?
– Достаточно, чтобы еще немного двигаться – ответила Ирина – это потом расскажу, что и когда принимать. Я забываю иногда принять вовремя.
– Я разденусь у Ляли, если вы не против, Ирина Соломоновна? – сказала я.
– А чего так? – спросила Ирина.
– Привычка – вторая натура – улыбнулась я – тем более, что Ляля мне выделила тапки.
– Ну как знаешь – ответила Ирина.
Я сняла куртку, ботинки, сунула ноги в Лялькины кожаные, белого цвета, тапки и зашла к Соломоновне.
– А вот переоденусь я у вас. Выделите мне место для одежды, пожалуйста.
– Ну вот сюда можно – и Ирина рукой показала мне место за шкафом, куда можно было повесить одежду.
– Спасибо – поблагодарила я и спряталась в угол, чтобы переодеться в привезенную из дома тунику.
– Я готова – сказала я, вырулив из-за шкафа – с чего начнем?
– Для начала меня нужно накормить – скомандовала Ирина – по утрам я ем каши. Разные. Сейчас можно приготовить овсяную. Пойдем, покажу – где и что хранится.
Мы пошли на кухню все так же держась под мою руку.
Это было нелегко. Во-первых, я человек гиперактивный и обычно даже не хожу, а летаю, а тут мне пришлось сбавить темп до черепашьего. А во-вторых, Ирина Соломоновна намного ниже меня ростом, сгорбленная и на стадии болезни, которая называется «наклон Пизанской башни», и мне пришлось еще и наклониться, чтобы ей было комфортно держаться за мою руку. А с моей-то спиной такие напряги – ой-ей-ой! Но отступать было уже некуда.
Я усадила Ирину Соломоновну на стул, и она с места начала мне проводить экскурсию по кухне.
Со стола в углу я взяла маленькую кастрюльку и насыпала туда зерна. Достала из холодильника молока, отлила нужное количество в стакан, разбавила его водой, залила содержимое кастрюльки и поставила на огонь.
– Чай хранится вон в той столешнице – указала она на стол у окна.
Я выдвинула столешницу и увидела множество разных
