удовольствие поиск, подтверждающий выгодное для Ицика родство. Временами казалось, что от его рвения установить истину, найти неопровержимые доказательства зависело не только благополучие Бедного Ротшильда, но и процветание его аптеки. – А Ротшильду не пристало всю жизнь другим тереть мочалкой спины.
Вместе с рабби Гилелем неутомимый Залман Амстердамский для установления истины силился отыскать самый лучший и доступный способ действия. А вдруг, к общей радости всего местечка, окажется, что они совершенно правы в своих предположениях: вдруг Ицик и впрямь из того же знатного рода, что бароны и лорды?
Их старания не столько радовали Бедного Ротшильда, сколько будоражили его душу. Никому в местечке не было никакого дела до родственников Бедного Ротшильда. Некоторые завсегдатаи бани, никогда не верившие в чудеса, даже ехидно посмеивались над Залманом Амстердамским и рабби Гилелем – нашли, мол, старики для себя потеху – разгадывать на досуге загадки и подкармливать Бедного Ротшильда пустыми надеждами.
Но рабби Гилель и Залман Амстердамский не сдавались. Напротив, они даже надумали собрать деньги для того, чтобы купить для Бедного Ротшильда билет и отправить его через Польшу и Германию в Париж с рекомендацией рабби Гилеля к его соученику по Венской ешиве – почтенному каббалисту рабби Мейше-Янклу – пусть тот поможет провинциалу во всем разобраться на месте.
– Жаль, что Ицик знает только идиш, – пригорюнился Залман Амстердамский. – Он вряд ли сможет договориться со своими французскими родичами.
– С идишем, реб Залман, он нигде не пропадет. На идише говорит сам наш Милостивый Господь Бог на небесах, и все народы, если чего им нужно, переводят Его заветы на их язык. Рабби Мейше-Янкл переведет слова Ицика на французский, – уверял Залмана Амстердамского рабби Гилель, согревая смешками свою пышную бороду.
Бедный Ицик поблагодарил их за хлопоты, но ехать в Париж наотрез отказался.
– Не уговаривайте меня. Я больного отца не брошу. Выдумали на мою голову, будто я чей-то родственник, и носитесь с этой своей выдумкой.
Залман Амстердамский не обиделся, спокойно и доступно объяснил Ицику, что без выдумки еврей – и не еврей вовсе. Евреи и самого Бога придумали, да не покарает Он меня за такое кощунство, – подытожил аптекарь.
Несмотря на возражения Ицика, его благодетели каждую пятницу, отдуваясь в предбаннике от пара и дневных забот, продолжали рядить, как получить ответ на вопрос: общие ли корни у Бедного Ротшильда с заграничными заправилами?
– Кажется, мне в голову пришла хорошая мысль, – сказал накрытый белой простыней и смахивающий на ночное привидение Залман Амстердамский.
– Реб Залман, уж раз вам в голову пришла хорошая мысль, то грешно ее так долго держать взаперти… Ведь и мысли гибнут от отсутствия воздуха.
– Никуда Ицику не надо отправляться, – голосом картежника, которому
