по ковру из опавших листьев и ворошить их ногами… Потом зашёл в магазин и купил кое-чего к ужину. Войдя в номер, я увидел, что Шура сидит за столом и читает учебную литературу. Когда я расположился ужинать, он вдруг предложил:
– Давай выпьем винца?
Я чуть не подавился булочкой с маслом, а, придя в себя, сказал:
– Ты же не пьёшь…
– Да вот, – смутился Шура и полез в тумбочку, доставая оттуда литровую бутылку венгерского вермута. – Шёл мимо, смотрю – вино хорошее продают. Все хватали, ну и я купил. Надо попробовать.
В знак согласия я вылил из стакана чай, чтобы приготовить посуду.
– У меня и колбаса есть, – засуетился Шура.
Определённо, но бабочка каким-то образом повлияла на него.
– Понимаешь, Павлик, – говорил он мне, спустя некоторое время немного заплетающимся языком, – как-то странно я стал себя чувствовать. Вот сижу один, а сам чувствую, что кто-то ещё есть. Погляжу на дверь, а там эта сидит… Страшно даже становится…
– Да вроде бы ничего, – неуверенно сказал я. Не психом ли он стал, в самом деле?
– Ну, не знаю, как ты, а я очень странно себя чувствую. Вот и подобрал её, тоже не знаю как. Никогда под ноги себе не смотрю. Нет такой привычки, потому что, какие ямы могут быть на асфальте? Никаких… Ну и иду… А зачем я вдруг себе под ноги глянул? Сам не пойму. Смотрю – чуть на неё не наступил. Взял и поднял. И сюда принёс… Зачем? Это я тебе сказал, что засушу, а когда нёс, то ни о чём не думал. Просто нёс и всё…
– В природе всё взаимосвязано, – сказал я, припоминая кое-что прочитанное ранее. – Мы все на одной планете живём, из одних и тех же молекул и атомов сделаны, под одним солнцем греемся, одним воздухом дышим и одну воду пьём. Вся Земля – это огромный единый организм, только каждое существо в нём, будь то микроб или животное, река или растение – каждое похоже на отдельную клетку со своими определёнными функциями. В нас, например, кости – это одни клетки, кровь – это другие, нервы – третьи. Они не похожи друг на друга, делают разные дела, по сравнению с другими, но весь наш организм живёт с их помощью. Так и наша планета существует. И уж если у нас внутри всё взаимосвязано и согласовано, то на Земле и подавно должно быть такое… Вот ты бабочку проткнул, а ей больно. Она тебе по биополю старается передать свои ощущения. И, если бы ты, например, был бы, как и она, бабочкой, то испытывал бы такую же боль. Но ты – человек, а, значит, воспринимаешь её сигналы плохо…
– Ерунда всё это, – пробурчал Шура. – Начитался фантастики и придумываешь чёрт-те что… Вон, коллекционеры, у которых тысячи сушёных бабочек, по-твоему у них не жизнь, а сплошные кошмары? Или охотники, рыбаки, или те, кто на мясокомбинатах работают?
– Это уже не люди, – стал я защищать свои идеи. – У коллекционеров страсть накопления перебивает все другие эмоции, и у других людей – рыбаков, охотников – тоже. Тем более что у рабочих-забойщиков скота на мясокомбинатах – это работа. Они вынуждены поступать
