головой Шура. – Фантазируешь ты богато… Может выбросить её?
– Зачем? Пусть засыхает. Красивая бабочка. Зальёшь её эпоксидной смолой, сделаешь в виде прозрачного кубика, а внутри бабочка. Красиво! Я такую штуку видел. Только внутри стрекоза была.
– Ни к чему всё это, – сказал невпопад Шура.
Он был явно расстроен. Да ещё, наверное, мои разглагольствования повлияли на него. Но я не успокоился и продолжил:
– Но эта бабочка может быть и не простой бабочкой, а исследовательским аппаратом с другой планеты, который замаскировали под неё.
Шура с пьяным изумлением уставился на меня.
– А что ты думаешь, – разошёлся я. Уж если фантазировать, так с размахом. – Проблемой контактов с другими цивилизациями серьёзные учёные давно занимаются. Сигналы к звёздам посылают. А инопланетяне за нами наблюдают с помощью вот таких бабочек, жучков и прочих насекомых. Чем меньше исследовательский аппарат, тем незаметнее для нас.
– Ну, это ты загнул! Она же живая, а не железная…
– Значит, её так ловко подделали, что от живой не отличишь.
– Не, не… Такого не может быть. Это уж ты слишком завернул. Первое предположение лучше…
Мы с ним затеяли бессмысленный пьяный спор, в конце которого выяснили, что начало спора начисто забыли. На этом успокоились и завалились спать.
Утром, когда я с трудом разлепил веки, то увидел Шуру уже одетого и стоящего около бабочки.
– Всё ещё живёт, – сообщил он и ушёл.
Когда я, умывшись и одевшись, стоял, причёсываясь, у зеркала, он вернулся. В сумке у него что-то звякало. Была суббота, я ещё не успел решить, куда сходить развеяться, а Шура уже ставил на стол бутылки пива…
– Похмелиться надо. А то башка тяжёлая, – сказал он.
– Думаешь, пиво облегчит её?
– Ну, не облегчит, так внесёт некоторую ясность. Давай садись. Я раздобыл у мужиков из своей группы немного сушёной рыбы, – и он зашуршал газетным свёртком. Ну, как тут было отказаться?
Мы жевали сухую рыбу, очень сильно солёную, и запивали пивом. Шуре снова приснился сон, и он его мне рассказал.
– В этот раз по какому-то тёмному коридору шёл, а впереди голубое пятнышко светилось. И у меня к нему ужасная тяга. Тороплюсь, бегу… А стены тесные, и всё теснее и теснее становятся. В конце концов, я застрял. Туда-сюда подёргался – нет, не выбраться. Пятнышко впереди ближе и ближе. Будто само двигается. И вдруг мне в спину как что-то воткнётся! Я даже вспотел. Проснулся – чувствую, что весь мокрый.
– Ну, понятно, – я сразу перехватил нить разговора. – Она тебе свои болевые ощущения передавала. Трезвый ты их плохо принимал, мозг не поддавался… А как только алкоголем ослабил его деятельность, так сразу и дошло.
– Но почему только во сне?
– Так всё тело ночью
