есть?
Сидящие вокруг стола работяги невольно отшатнулись: банк в три тысячи рублей для благоразумных отцов семейств, привыкших в перерывах «резаться в секу» по рублю за кон, казался запредельным.
Диман сдал на двоих.
– Довариваю штуку в темную, – Витька подвинул к банку тысячную и весело оглядел напряженно ожидающие лица. – Вкладывайте деньги в воспоминания. Проиграю или выиграю, но этот день уже не забуду.
– Не забудешь, – Диман подвернул вечно расстегнутые длинные рукава рубахи и сгреб свои карты, ему предстояло оканчивать игру за две тысячи. Пряча карты в ладони, глянул, поводил горбатым носом-шнобелем по нижней – восьмерка червей. Кончиками пальцев осторожно потащил из середины вторую – черва девятка. По его лицу скользнула невольная улыбка, и работяги задвигались облегченно, зашумели.
Перерыв закончился пять минут назад, но нельзя не досмотреть захватывающий поединок, и цех встретил возвращающегося из конторы мастера непривычной тишиной. На производстве тишина в неурочное время – сигнал тревоги, и Михалыч поспешил по проходу между станками к курилке.
– Витька, Диман. Опять вы?
– Дядь Саш, – Витька работал в цехе с четырнадцати лет, и привычно обращался ко всем старшим с приставкой «дядь», за что и назывался порой «племянником цеха» по аналогии с известным «сыном полка». – Дядь Саш, месячная зарплата на кону. Три минуты, пока я отстою честь сверловщиков и утру нос сварным.
– Открываюсь за две штуки, – Диман показал две червы и джокер. – Чисто, не тянуть рабочее время. – Победно вздернул нос-шнобель, посмотрел на мастера. – Задерживаюсь тут с игрочишками, когда план горит синим пламенем.
Пришлось открываться и Витьке. Двумя пальцами небрежно, не поднимая от стола, опрокинул карты – три туза.
– О, чертан! – работяги выдохнули разом, начали подниматься, расходиться по рабочим местам. – Везет, как дураку махорки.
– Не везет, а идет, – Витька спокойно собрал и положил в карман купюры, сгреб ладонью и высыпал следом мелочь. Насмешливо посмотрел на все еще сидящего Димана и объяснил. – По праву избранного. Бог меня отметил. – Откинул волосы со лба, обнажив дорожку из темных родинок, расположившихся в виде неровного креста.
– Трепло, – Диман толкнул рукой карты и вышел из курилки.
Михалыч присел на освободившийся стул, задумчиво следя глазами, как Витька прошел к стоящим в ряд сверловочным агрегатам. Протиснувшись между инструментальным ящиком и толстозадым напарником Николаем, мимоходом включил станок, опустил вращающееся сверло на стопку деталей, следом повторил движения на втором. Ткнул кнопку запуска на третьем, начал зенковать – обрабатывать края отверстий на просверленных деталях.
Пять лет назад худенького мелкого застенчивого мальчишку привела в цех мать – заводская кладовщица, при взгляде на которую невольно закрадывалась мысль, что парень не должен был родиться, даже не мог быть зачат: вряд ли в городе нашелся мужик, способный выпить
